Я тебя научу

воскресенье, 04 декабря 2011

14:10

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Автор: Serpensortia (serpenta2004 at mail dot ru)
Бета: Эль Цета
Пэйринг: Соби/Рицка
Жанр: Романс
Рейтинг: NC-17
Размер: maxi
Статус: finished
Описание: фик основан на событиях аниме. Отдельная благодарность LLogan за консультации по хвостам, ушам, школе Семи Лун и непостижимому юноше Сэймэю, а также за постоянную поддержку.
Дисклаймер: не мое и не претендую.

Вдвоем или своим путем,
И как зовут, и что потом,
Мы не спросили ни о чем,
И не клянемся, что до гроба...
Мы любим.
Просто любим оба.

Ёсано Акико.

Глава 11.
Я полулежу, оперевшись на локоть и прислонившись спиной к стене – так, что лопатки ощущают прохладу дерева, которым обиты стены твоей квартиры. Через огромное окно падает бледный ночной свет, лунный пополам с фонарным. В этом призрачном освещении твое лицо видно почти так же четко, как днем. Я перебираю в памяти последние события и иногда дотрагиваюсь до тебя, чтобы убедиться в реальности настоящего.
Вчера – это было только вчера. Кошмар, от которого я не мог проснуться – смерть, смерть, смерть всех друзей и за каждым поворотом, и ты в финале, как самое страшное. Руки, залитые кровью, пальцы, сжимающиеся на моем горле... «Прости. Приказ».
Вздрагиваю и смотрю на тебя.
Ничего этого не было. Морок, наведенный на сознание. Знать бы еще, кем. Когда твое лицо на секунду стало лицом Сэймэя, во всяком случае, мне так показалось... Ты не знаешь, но вместо ужаса я испытал почти облегчение. И когда проснулся – кинулся сломя голову искать тебя. Потому что боялся, что не все в том сне было невзаправду. Что с тобой могло что-то случиться.
*
«Жизнь без тебя, Рицка... Жизнь без тебя – не нужна мне...» Это тоже было сутки назад. Ты сказал, что если бы Сэймэй приказал меня убить, ты не смог бы ослушаться. Мне показалось, что кошмар продолжается, я хотел убежать, но ты поймал меня за руку. Ты все время меня ловишь. Как будто около тебя магнит. Отскочить трудно, а вот кинуться к тебе – легче легкого.
Когда ты это сказал... Знаешь, Соби, может, я с ума схожу – мне показалось, что за нами кто-то наблюдает. Недобро и... изумленно, что ли. Может, еще пара Нулей явилась для завершения миссии.
Но в тот момент мне было безразлично. Потому что я протянул тебе руку, сам, а ты встретил мою ладонь на полпути. Я буквально вцепился в тебя, никак не мог отпустить. Мне и сейчас еще страшно, Соби. Страшно отойти дальше чем к холодильнику за соком. Только я не за себя боюсь. Вчера, представив, как приду домой, а ты пойдешь к себе через полгорода в темноте, и то ли доберешься благополучно, то ли...
Нет уж. Я отлично помню, что было в последний раз, когда ты сражался один. И не найди я тебя тогда... Я не спросил, а ты не сказал – но мне кажется, ты не дождался бы помощи. Не дожил до появления Нацуо и Йоджи.
Я поглядел на тебя. Ты же всегда чувствуешь, когда я на тебя смотрю. «Что, Рицка?» Я взялся свободной рукой за твой локоть, остановил тебя, повернул к себе. Говорить было трудно, но как-то ведь должны мы разговаривать!
Я потянул тебя вниз, заставил опуститься на одно колено. Разница в росте...
«Можно, я буду ночевать у тебя?» - спросил я, стараясь не смутиться. Надо научиться выдерживать твой взгляд.
«Ночевать у меня? – ты слегка нахмурился, обдумывая услышанное. – А что скажет мама?»
Мама... Мама. Хорошо, что у меня легко заживают ссадины. Не возвратиться домой, когда даже пятнадцатиминутное опоздание грозит неприятностями, было опасно. Но я помотал головой: «Неважно. Ты против?»
Ты посмотрел на меня, еще больше нахмурившись. А потом сказал: «Нет. Если ты так хочешь». Я помялся и спросил, больше чтобы убедиться: «Мне надо приказать?»
«Нет. Но... можно и я обращусь к тебе с просьбой, Рицка? – Я кивнул, сглатывая засевший в горле комок. – Позволь мне взять тебя на руки».
Я в первый момент не нашелся, что ответить. Хотел бросить: за ребенка меня держишь, что ли? Уже открыл рот, чтобы возмутиться – и неожиданно для себя самого кивнул. Ты улыбнулся, наверное, опять слишком много разглядел, и легко подхватил меня, прямо из той позы, в которой стоял. Распрямился и пошел ровным шагом, крепко прижимая к себе и глядя вперед. Я обнял тебя за шею, так, что по рукам полоскались пряди твоих длинных волос, и незаметно уснул. Сил не было никаких.
Я пропустил школу. Позвонил Юйко, предупредил, что не приду, попросил сказать Шинономе-сэнсей, что я простудился. Она хотела зайти после уроков, но я запретил. Взял слово, что она не отправится ко мне домой. Потому что там... мама. Мне самому жутковато туда идти. Я тебя завтра спрошу кое о чем в связи с этим.
А ты не пошел в университет, я слышал утром сквозь сон, как ты говорил по телефону с Кио. Я лежал, не открывая глаз, и удивлялся, каким жестким может быть твой голос, хотя ты и старался разговаривать полушепотом. Кио было слышно чуть ли не громче. В конце концов ты просто нажал отбой и, кажется, отключил мобильный. Я выждал для верности еще минут пять – на дольше не хватило терпения – и завозился, как бы просыпаясь. Вчера, когда ты принес меня сюда, я даже не почувствовал, как оказался в постели. Мы, видимо, спали рядом – и я проснулся, только когда ты встал.
- Доброе утро, Рицка, - проговорил ты, подходя к кровати и осторожно садясь на край. Я открыл глаза и встретился с тобой взглядом.
- Доброе утро, Соби. Я решил, что сегодня не пойду в школу.
Ты почесал меня за ухом, как большого котенка. На этот жест решался только Сэймэй – и вот теперь ты.
- Разве это умно, Рицка? – спросил серьезно, но глаза у тебя улыбались. – Что скажет сэнсей?
- А тебе что скажут в университете? – я рывком сел. – Или... я мешаю? Ты не потому решил не ходить, что...
- Нет, нет, - откликнулся ты, успокаивающе кладя ладонь мне на голову. – Не волнуйся. Именно потому, что сегодня у меня в гостях ты.
Я пару раз мигнул, чтобы глаза не жгло – но тогда загорелись щеки. Ну и ладно. Я потянулся к твоей руке, снял ее и переплел наши пальцы, как вчера на мосту.
- С-соби...
Я не знал, как это сказать. Если бы можно было общаться без слов! Но без слов ты делаешь из моих поступков какие-то совсем не те выводы. Как будто всегда исходишь из худшего. Кто тебя к этому приучил?
Я резко выдохнул:
- Соби, Нацуо говорил, что Боец и Жертва никогда не должны разлучаться.
Ты пожал плечами:
- Вы не теряли времени, да?
Я кивнул, глядя на тебя. Можно было приказать – ты ответишь на любой вопрос, не связанный с Семью Лунами... Но мне не хотелось выпытывать.
- Верно, - ты опустил голову. Голос у тебя стал тише и мягче, а пальцы, которые я сжимал в своей ладони, чуть заметно дрогнули. Но ты не сделал попытки освободиться. – Рицка...
- Подожди, - прервал я нетерпеливо, не давая сбить себя с толку объяснениями, почему в нашем случае все иначе. – Соби, я тебе запрещаю биться в одиночку. Это приказ, самый главный, какой ты слышал. Но... Йоджи говорил, я должен чувствовать инициацию твоей боевой системы. Я не знаю, как это делать, а ты не рассказываешь. Я чувствую, когда с тобой неладно – я полгорода обегал, пока искал тебя... тем вечером. Но я не знаю, как оказаться там, где ты, в нужный момент! – Я сорвался на крик, и теперь уже ты сжал мою ладонь. – Поэтому... если не можешь рассказать, - закончил я шепотом, - мне, наверное, надо остаться.
Ты вскинул ресницы, впился в меня глазами:
- Рицка?..
- Я хочу, чтобы мы были нормальной парой, - я уже злился на нас обоих. – Если я не могу научиться... или ты не можешь научить... Тогда можно просто быть рядом.
- Но это... - ты растерянно запустил руку в волосы, потянул себя за прядь. – Ты хочешь остаться у меня?
- Если ты за. – Впору было залезть с головой под одеяло от неловкости, но нужно было закончить. – Я сперва думал, что быть связанными – означает... ну, быть... полностью вместе. Понимаешь... - Ты кивнул. Я съежился, подтянул к груди колени: – Но у Нацуо и Йоджи... у них у обоих ушки.
Хотя у Сэймэя ушки тоже ведь были до самой смерти. Мне не хотелось вспоминать о нем, когда мы первый раз говорили о важном, а не препирались по мелочам. У Сэймэя были ушки – и при этом он обладал властью над тобой, о которой я могу только догадываться.
Я тряхнул головой, отгоняя злые мысли. Юйко, наверное, сказала бы, что я ревную. Да черта с два, я просто... мне обидно за тебя, только и всего.
Ты молчал так долго, что я набрался решимости и посмотрел на тебя. Ты задумчиво уставился в одну точку, все так же теребя волосы.
- Соби... - позвал я. Ты поглядел на меня:
- Да?
От тепла в твоем голосе мне захотелось не то придвинуться еще ближе, не то выпрыгнуть из постели и начать планировать день: громко, размахивая руками.
- Я задал вопрос, - напомнил я, оставшись на месте.
- Рицка, быть связанными... Это больше чем быть любовниками, - сказал ты негромко, машинально погладив мои кошачьи уши. – Это означает составить пару навсегда. Быть неразрывно вместе. Поэтому если в паре погибает один, то, как правило, умирает и второй. Мне бы не хотелось так обременять тебя. Разве мало...
- Разве мало, что ты меня защищаешь? – негодующе закончил я, и ты кивнул. – Мало, Соби. Потому что я тоже... Я тоже хочу тебя защищать!
- Рицка...
- Ничего не Рицка! Прекрати все решать за меня! Я твоя Жертва, а ты сам сказал, что ты мой Боец, нет? Этим девчонкам Зеро! Или ты... только для них это сказал?
Если да, я тебя убью, пронеслось в голове.
- Нет, - медленно ответил ты. – Но я не думал...
- Что я соглашусь? Не думал – это, Соби? – еще немного, и я кинулся бы на тебя с кулаками. Как можно быть таким умным, сильным – и таким дураком! – А теперь подумай. Я тебе приказываю подумать!
Я резко отвернулся, но отодвинуться не успел: ты одним движением выдернул меня из-под одеяла и усадил к себе на колени.
- О чем подумать, господин? – Ты положил ладонь мне на щеку и заставил поднять голову. Вопрос прозвучал у самых губ, от твоего дыхания по телу побежали мурашки. Хорошо, что я спал в длинной футболке и, кажется, в плавках. Потому что так близко к тебе я все равно чувствую себя без одежды.
- О том, что я хочу всегда стоять за тобой, - повторил я. - И еще... - я зажмурился под твоим испытующим взглядом, – о том, что я хочу тебя защищать.
Я ждал ответа, затаив дыхание. Тишина звенела, и глаза открывать было страшно.
- Рицка.
Я вздрогнул от решимости в твоем голосе. Глаза распахнулись сами. Ты казался очень бледным, только взгляд был живым. Я никогда не видел тебя таким раньше.
- Я хочу, чтобы ты был со мной, - сказал ты. Слова давались тебе с трудом, не знаю, почему, я просто видел. – Если ты действительно...
Я кивнул. Ты наклонил голову – и поцеловал меня.
Я прижался к тебе, чувствуя, как сбивается твое дыхание. Последние два года – вот и вся моя жизнь. Последняя осень – вот и весь мой опыт. Но весь этот опыт – ты. И иной раз кажется, что не так она и существенна, наша разница в возрасте. А вот внешнюю разницу никуда не денешь...
Ты самый скрытный человек из всех, кого я знаю. Никто не может пробиться за твою вежливую улыбку. А я могу на тебя накричать, могу даже ударить – ты только скажешь, что я очень вспыльчивый. Я думал, тебе все равно, как я себя веду. Сейчас уже понял, что это не так, просто для меня сделано исключение. Не потому ли на меня так смотрел Кио? Может, дело не только в моей фамилии и том, что ты был Бойцом Возлюбленного? Кио сказал, что ты изменился после нашего знакомства. Знать бы еще, каким ты был.
Пока мы оделись, умылись, позавтракали, я предупредил Юйко о своем прогуле, то есть простуде, перевалило за полдень. Мы оделись и поехали в парк, где впервые делали вместе воспоминания. Я не люблю слово «фотографии» - в нем есть что-то мертвое. Как в том снимке с траурной лентой, на котором был изображен Сэймэй. А воспоминания – нечто живое. То, к чему можно мысленно вернуться. Но сегодня мы не взяли с собой фотоаппарат. Просто бродили по усыпанным листьями дорожкам, дошли до деревянного столика с двумя скамьями, где ты попросил у меня силы – и первый раз поцеловал. А потом защитил от тех, кто за мной пришел. Что они хотят от меня? От тебя? Не знаю. Ничего не знаю, кроме одного: пока мы шли по парку, держась за руки, я никого не боялся.
Если б я знал, что тебе было важно, нужен ты мне или нет. Неужели трудно было спросить! Но ты никогда ни о чем не спрашиваешь. Приходится догадываться. А много ли прочтешь по твоему невозмутимому виду – да еще при манере скоренько исчезать, как только у тебя начинаются проблемы? Приходится слушать во все уши, не обмолвится ли кто о чем-нибудь, связанном с тобой, неизвестном мне. То есть о чем угодно.
После обеда в каком-то кафе ты покосился на меня и несколько нерешительно предложил пойти в кино. Когда я нашелся, что сказать, то обнаружил, что мы уже идем к кинотеатру. Эх, Соби... я там – я, нынешний Рицка – и не был ни разу. Только смутная память, что это такое, и осталась у меня от прошлого.
Фильм был интересный – я бы даже решил, что ты полностью захвачен происходящим на экране, если бы не чувствовал на себе время от времени внимательный взгляд. Интересно – когда я на тебя смотрел, ты это тоже ощущал?
Когда мы добрались домой, я снова успел зверски проголодаться. Может, потому, что дома привык есть очень мало. Никогда не знаешь, можно ли спокойно пробовать еду, которую мама ставит на стол. Поэтому я обычно питаюсь у себя в комнате торопливо сооруженными бутербродами – и перехватываю обеды в школьной столовой. Но после целого дня на воздухе я, кажется, мог объесть целый супермаркет. Ты только смеялся, глядя на мое голодное выражение лица, пока собирал ужин и сервировал стол. Ты вкусно готовишь. Очень. Я тебе об этом сообщил с набитым ртом, наплевав на правила хорошего тона. Ты склонил голову и улыбнулся:
- Рад, что тебе нравится, Рицка.
А потом заявился Кио. Вид у него, когда он меня увидел, был не особо радостным, и он вроде собирался что-то сказать, но под твоим взглядом раздумал.
- Ужинаете? – скучно проговорил он. – А я тут... Хотел в гости к больному другу зайти...
Намекнул на утренний звонок, что ли? Это напомнило мне о существующей проблеме, но говорить при Кио я не собирался.
- Я прекрасно себя чувствую, благодарю, - церемонно отозвался ты, все еще улыбаясь. Но... Я и не знал, что у тебя бывает такая улыбка.
- Ты пропустил занятия! – Кио плюхнулся на пол, вынул из сумки банку с пивом. – Хотите?
- Нет, спасибо, - я, наверное, был резковат. Ты посмотрел на меня с внезапным интересом, а Кио, кажется, чуть не подавился.
- А я не тебе и предлагаю, - нахмурился он, и немедленно вскинул руку, защищаясь от твоего бесстрастного голоса:
- Не разговаривай с Рицкой в подобном тоне, Кио. Пожалуйста.
- Ну как всегда... - пробурчал он, вставая и убирая неоткупоренную банку обратно в сумку. – И когда тебе только надоест, а, Соби?
Ты пожал плечами, а я уставился на Кио, гадая, что ему известно о тебе. То есть известно ли о Бойцах и Жертвах. Но спрашивать, конечно, не стал.
Он ушел, а мы переглянулись и продолжили ужин – ты сделал тот соус из корней лопуха, который так мне понравился в первый раз, когда ты готовил у Юйко.
Ты ничего не сказал о том, что я был груб или невежлив.
А я ничего не сказал на то, что ты одернул Кио, когда он попробовал одернуть меня.
Что еще мы делали?.. Ты занимался картиной, а я сидел на балконном пороге и смотрел на пошедший к ночи дождь. И ни запах краски, ни дым от твоих сигарет не перебили свежести воздуха и моего хорошего настроения.
Около полуночи мы легли. Часа три спустя я проснулся – наверное, потому, что медленно привыкаю к сну на новом месте. Вчера отключился как убитый, а сегодня вот глаза сами открылись.
*
Тихо. Так тихо, что слышно тиканье лежащих около постели наручных часов и твое дыхание. Я смотрю на тебя – и незаметно засыпаю.

@музыка: -

@настроение: романтическое

URL

Бегать утром в воскресенье и бегать утром в среду - две с... Совет: обходись без советов. Провести остаток жизни в банке с формалином. День за днем...

http://www.wvc.net/~halterk/smilies/smilies.htm http://www.fi.muni.cz/~toms/PopArt/contents.html .

Комментарии

04.12.2011 в 15:49

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 11. Продолжение 8.*
Я просыпаюсь медленно-медленно, будто всплываю из глубины на поверхность. На улице, наверное, уже белый день, но сдвинутые ширмы закрывают кровать от окон, и кажется, что еще рано. Утро...
Потихоньку осознаю себя в пространстве. Руки и ноги разбросаны, как у морской звезды, одеяло укрывает чуть ли не по кошачьи уши, пижамная кофта задралась до самых лопаток.
Ты лежишь рядом. Одна рука у меня под головой, другая у меня же на животе. Ты здесь, доходит до меня не сразу. Решил сдержать слово? Или еще не проснулся?
Вглядываюсь в твое лицо. Кажется, спишь. Вчера... то есть сегодня... мы позвонили маме, Юйко, Яёи, поздравили их с наступившим Новым годом. Потом ты сам набрал номер Кио и от нас обоих пожелал ему удачи. Кио сказал спасибо и спросил, не хотим ли мы присоединиться – у него дома половина вашей студенческой группы. Ты держал трубку на отлете, слышно было прекрасно. Я думал, ты не заметишь, что я насторожился, но ты обнял меня покрепче и отказался. А я еще зевнул, так, что Кио услышал, наверное. Ну что я мог сделать, если глаза слипались! Слезать с твоих колен у меня желания не было, а мысль, что надо брести в ванную, переодеваться, застирывать белье казалась ужасной.
Ты нажал отбой и легонько тряхнул меня за плечо:
- Рицка, давай-ка спать.
- Еще же рано, – для порядка возмутился я. Получилось вяло.
- Два часа, – ты поцеловал меня куда-то рядом с обычным ухом и решительно поднял под мышки. – Стой, не падай, – велел со смехом и встал тоже. Я тебе, наверное, все ноги отсидел.
- С чего мне падать, мы ничего не пили, – возразил я. – Вино в бокалах выдохнется.
- Значит, выльем, невелика потеря. – Ты развернул меня за плечи: – Пойдем. Умываться и спать.
Я послушался – не знаю, почему. У тебя был такой необычный голос... Раньше ты так говорил, только если мне что-нибудь угрожало или у меня появлялись новые ссадины и синяки. Спорить не захотелось, и я дал отвести себя в ванную. Ты выдавил мне на щетку зубную пасту и взбил в маленьком тазу горячую воду с порошком. Потом потянул меня за кошачье ухо.
- Мм! – возмущенно запротестовал я, поворачиваясь. Рот был занят зубной щеткой. Ты показал на таз.
Я кивнул. Понял, не совсем глупый. Ты притворил за собой дверь. Я разделся, засыпая на ходу, стянул плавки, отправил их в воду, надел пижаму. На душ сил не осталось. Умылся и вышел.
Ты уже выключил гирлянду, отставил к стене стол, переоделся, расправил постель и лег. Кажется, это называется «оперативно». Я еще раз зевнул, и ты негромко рассмеялся:
- Иди сюда, Рицка.
Я доплелся до кровати, переполз через тебя на свое место – ты заранее откинул одеяло – и закрыл глаза. Ты укрыл нас обоих. Думать сил не было – я придвинулся, устроил голову к тебе на плечо. Ты меня обнял и, кажется, пожелал спокойной ночи. А может, мне это уже приснилось.
Не знаю, как теперь быть. Я каждый раз не знаю, когда мы что-нибудь такое делаем. Прикинуться, что ничего не случилось? Или что все так и должно быть? Интересно, на сколько меня хватит.
Ты вздыхаешь, рука под моим затылком напрягается, и я торопливо зажмуриваюсь. Ладонь на моем животе тоже оживает. Наверное, ты осознаешь, где она находится, потому что твои пальцы вздрагивают, отзываясь щекоткой. Я невольно фыркаю и открываю глаза. У тебя совсем не сонный взгляд:
- Доброе утро.
Если бы ты так сказал в октябре, я решил бы, что ты не помнишь. У меня губы тут же пересыхают, так жарко лицу:
- Доброе.
Ты не отдергиваешься, как в мой день рождения. Не знаю, почему. Может, ждешь, как я себя поведу? Я потягиваюсь, задевая тебя ногой:
- С Новым годом.
Раньше мне казалось, у тебя глаза холодные, а теперь совсем не кажется.
- С Новым годом, Рицка, – ты привстаешь и осторожно целуешь меня в уголок рта. Я обнимаю тебя за шею и глубоко вздыхаю.
- Что? – ты сразу поднимаешь голову.
- Ничего. От твоих волос темно стало. Я еще посплю.
- Можно купить жалюзи на окна, – предлагаешь ты раздумчиво. – Если хочешь.
- Угу, – соглашаюсь я, – но пока и так нормально.
Ты вытаскиваешь руку из-под моей головы, опираешься на локоть – кончики волос щекочут мне щеки:
- Вставай, соня. У нас есть дела.
- Дела? – я открываю глаза. – Какие, сегодня же первое?
- Завтрак, – начинаешь ты, игнорируя мое страдальческое мычание, – потом можем заехать к твоей маме, она хотела вручить тебе подарок, потом я хотел тебя кое-куда позвать. Дальше на твое усмотрение. Если, конечно, не хочешь встретиться с друзьями, – ты переводишь безразличный взгляд на стену. Что, ты ее никогда не видел?
- Я сегодня с тобой хочу. – Я щурюсь: – Соби, убери волосы, мне щекотно!
Ты нарочно встряхиваешь головой, и теперь чешется все лицо. Ах так! Резко приподнимаюсь и прихватываю ртом одну из прядей. Ты даже вскрикиваешь – и смеешься.
- Ага! – говорю торжествующе. Правда, получается немного шепеляво. – Сам напросился!
- Рицка, – ты пытаешься высвободить волосы, но я сжимаю и зубы, и губы и не отдаю. – Предупреждаю, я знаю много мест, где тебе может быть щекотно! Отпусти!
Серьезная угроза. Я обдумываю ее, потом выпускаю влажную от слюны прядь:
- Ладно. Забирай.
Ты смотришь на меня, не отвечая. Я видел сотню твоих улыбок, но такой среди них не было.
- Подъем, – объявляешь ты, вставая и стаскивая с меня одеяло.
- Верни сейчас же, холодно! Соби! – я сажусь, обхватывая руками колени. – У тебя совесть есть?
- Ты утверждаешь, что нет, – напоминаешь ты хладнокровно. – Вставай, Рицка. Уже час.
- Да я и до трех проспать мог, – я делаю вид, что сержусь, но все же встаю. – Отдай одеяло, постель заправлю.
- Я сам заправлю. Иди умываться, – ты прижимаешь одеяло к себе, будто ждешь, что я снова под него юркну. А как ты догадался?
Сурово смотрю из-под спутанной челки и отправляюсь в душ.
На завтрак меня встречает нарезанный четвертинками лимонный кекс и твое предложение поесть не попробованной рыбы.
- Издеваешься? – я устраиваюсь на подушке и дую на какао.
- Нет, – ты прячешь за чашкой улыбку. – Ну, раз не хочешь карпа с тосикоси-соба... Тогда я попробую занять тебя кое-чем еще.
- Чем? – я проглатываю ломтик кекса и смотрю, как ты идешь к своей сумке. Шаришь во внутренних отделениях, удовлетворенно киваешь и возвращаешься, держа руку за спиной.
- С Новым годом, – ты садишься на свое место и через стол протягиваешь мне узкую коробочку в простой темной бумаге.
- Что это? – я принимаю её и разглядываю со всех сторон.
- Подарок, – пожимаешь ты плечами. – Ночью дарить было рано, а теперь самое время.
Я застываю, сжимая коробочку в ладони.
- В чем дело? – ты удивленно смотришь на меня, – открой!
- У меня... у меня нет для тебя подарка, – я низко опускаю голову. Как я не подумал? С чего-то решил, что ты тоже не будешь беспокоиться по этому поводу... Что теперь делать?!
- Рицка, – ты перегибаешься через стол, поддеваешь ладонью мой подбородок, – поверь, мне ничего не нужно. Ты не должен об этом волноваться.
- Но... – я вздыхаю, – нет, это не оправдание.
- Рицка, то, что ты живешь здесь, стоит гораздо больше, чем любая вещь, которую можно купить за деньги, – говоришь ты твердо. – Поверь мне. Это так.
Неуверенно взглядываю на тебя исподлобья. Ты искренен. И хотя это меня не извиняет... но все равно успокаивает.
- Лучше открой, – со сдержанным нетерпением просишь ты второй раз.
Я киваю и начинаю старательно вскрывать обертку.
Ого. Ничего себе. MP-3-плеер, со встроенной памятью, весь длиной с мой большой палец. «Nexx» – серебристые буквы на черном фоне. Наушники, тоже черно-серебряные, и зарядник. Я ошарашенно смотрю на тебя:
- Соби, но... это же дорого?
Ты качаешь головой:
- Рицка, почему ты постоянно беспокоишься, что мы разоримся? Этого не произойдет, уверяю тебя.
- Я не об этом беспокоюсь, – отвечаю я мрачно. – Я думаю, что ты... Ты на меня очень много денег тратишь.
- А я так не считаю, – ты поддеваешь палочками кусочек кекса и задумчиво крутишь над тарелкой. – Мне приятно то, что я делаю. Разве это плохо? Или тебе не нравится эта игрушка?
- Очень нравится, – я уже понял, что на такие вопросы лучше отвечать правду, пока ты собственное объяснение не придумал. – Но, Соби, ты и так нигде не работаешь!
- О, – ты опускаешь так и не съеденный ломтик кекса назад на тарелку, откладываешь палочки. – Ты мог спросить раньше, Рицка. Я бы ответил.
- На что? – я хмурюсь. – Я ни о чем не спрашивал! И ты ни о чем не говорил!
- Я не думал, что тебе интересно, – ты с любопытством смотришь, как я пытаюсь не зарычать.
- Мне интересно, – наконец произношу я вежливо. Так вежливо, что тебе делается смешно:
- Извини. Просто я из очень старой и довольно состоятельной семьи с самурайскими корнями. Когда родители и младшая сестра погибли в аварии, на мое имя остался солидный банковский вклад. Потом к нему добавилось полученное наследство. Оформлением бумаг занималась моя тетка, мамина сестра, я был еще слишком маленьким, чтобы самому принимать участие. После того как мне исполнилось восемнадцать, я обратился в банк и перевел деньги в ценные бумаги под проценты. Когда вклад делался, этих бумаг еще не было в обращении. Последние два года мне хватает денег на оплату университета, на кисти и краски, на квартиру и на жизнь. И даже остается. Вот так.

URL

04.12.2011 в 15:50

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 11. Продолжение 9.Я сижу и пытаюсь разобраться в сказанном. Ясно, конечно, не все, но суть уловил: я тебя все-таки не оставляю в университете без обедов. Если не врешь, конечно. Мне кажется, что нет.
- Хочешь, я объясню подробнее, что непонятно? – предлагаешь ты, отпивая кофе.
- Не-а, – я грызу кончик палочки. Ты отнимаешь ее. – С самурайскими корнями? – переспрашиваю после паузы.
- Да. У нас дома было традицией знать бусидо. Я и сейчас многое из него помню, – ты смотришь куда-то в пространство. – Это было частью обязательного воспитания для мальчиков. Отец хотел, чтобы мы не забывали, кто мы и откуда.
- А я не помню, откуда я, – признаюсь я неожиданно. – Даже первые десять лет жизни не помню.
Ты тут же устремляешь на меня пристальный взгляд, но ни о чем не спрашиваешь. Может, ты тоже ждал, пока я расскажу сам? Я тяжело вздыхаю:
- У меня диагноз «замещение личности» из-за амнезии. Я только два последних года кусками помню – и прошлый... ну, который вчера закончился... год с апреля. Как раз с похорон, – заканчиваю полушепотом.
Ты киваешь, но не выглядишь испуганным.
- Поэтому я к психологу езжу, – продолжаю через силу. Я впервые об этом рассказываю, но я ведь тебе обещал. А карточку у Кацуко-сан выпросить не удалось. – Она со мной занималась два года. Уговаривала смириться с тем, какой я. Говорила, что я и так настоящий. А у меня до сих пор бывает, что забываю что-нибудь. Какие-нибудь случаи или разговоры... Или говорить не могу подолгу. Ну... вот.
- Рицка, – ты ждешь, пока я посмотрю на тебя. А я не могу. К глазам подступают непонятно откуда взявшиеся слезы. Ты протягиваешь руку, находишь мою ладонь. Сжимаешь пальцы. – В каком смысле – настоящий?
- В таком... – я бессильно повожу плечами. – Я же не помню, каким был до того, как это случилось. И даже не знаю, что там было! Что произошло!
Ты облокачиваешься на стол, не выпуская мою руку. Кладешь подбородок на наши переплетенные пальцы и смотришь на меня – я вижу краем глаза.
- Рицка, ты действительно ни в чем не виноват. Просто так вышло. И то, какой ты теперь, важнее, чем каким ты был.
Я осторожно поворачиваюсь:
– Ты честно так думаешь?
Ты медленно наклоняешь голову, не поднимая ее с наших соединенных ладоней и не отпуская мой взгляд:
- Да. Я пришел к тому тебе, какой ты сейчас. И вспомнишь ты прошлое или нет, ты для меня не изменишься. Я все равно буду тебя любить.
Я смотрю на твои губы, так легко произносящие слова, заглядываю в глаза:
- Поклянешься?
Ты кладешь свободную руку мне на затылок, притягиваешь ближе:
- Клянусь. – Поцелуй короткий, в нем привкус кофе и дыма от твоей утренней сигареты. Я не жмурюсь.
- Закончил завтракать? – спрашиваешь ты, отпуская меня. Я киваю. – Тогда посмотри, сколько градусов за окном, и можем отправляться.
- Куда? – я иду к балкону, а ты уносишь на кухню посуду.
- Сначала к маме.
- Это я уже слышал, – я открываю шкаф и начинаю искать свитер потеплее. Там солнечно, но довольно холодно, а куда ты меня потащишь, пока непонятно.
- А дальше увидишь, – ты включаешь воду.
Так я и знал.
*
Мама, оказывается, купила подарок не только мне, но и тебе. Для меня она приготовила набор кистей к экзаменам, а для тебя – рисовальных. Хорошо, что ты спросил меня по дороге, как обстоят дела с подарком. Пришлось признаться, что никак. Ты укоризненно покосился на меня и чуть ли не за руку затащил в ближайший супермаркет. Оттуда мы вышли с палочками ручной работы, набором ароматических масел и совсем-совсем маленькой «медвежьей лапой»-кумаде. На мои слова, что хватит чего-то одного, ты только покачал головой:
- Это же мама, Рицка. Здесь не может быть много.
Да, когда ты со мной, и мама спокойна, так легко этому верить. Я не ответил.
Подаркам мама обрадовалась, пожелала нам счастливого начала года и даже поцеловала меня. Не могу привыкнуть – за мамиными поцелуями обычно случалось что-нибудь... Но ничего не произошло. Когда мы вышли из дому и направились знакомым маршрутом на остановку, я вздохнул. Ты положил мне руку на плечо:
- Все в порядке.
- Сам знаю, – я пнул попавшуюся под ноги ледышку. – Теперь куда?
- Скоро узнаешь, – ты подождал, пока я войду в автобус, и поднялся следом.
- А куда мы едем? – этот номер не идет ни в парк, ни в Диснейленд, ни... Я вообще не знаю Токио, напрашивается неутешительный вывод.
Мы выходим, не доезжая от пункта назначения. В автобусе было душно, меня начало укачивать, и ты предложил пройти остаток пути пешком.
На улицах людно, но как-то не очень шумно – словно все праздновали, а теперь отдыхают и даже говорят вполголоса. Ты предлагаешь мне руку:
- Чтобы не толкали.
- Думаешь, это спасет?
Ты терпеливо ждешь. Ну как хочешь. Я вкладываю пальцы в твою ладонь и иду дальше, ожидая, когда придется уворачиваться или самому не толкаться слишком сильно.
Но... я бы не поверил, если бы ты не предупредил. Такое ощущение, что вокруг нас смыкается невидимая стенка, вроде щита, который ты ставил при поединках. Нас правда не задевают. И не обходят нарочно, и на ноги не встают. Я молча наблюдаю минут пять, потом не выдерживаю:
- Как ты это делаешь?
- Это не я. Это мы оба, – отвечаешь ты спокойно. – Моя сила возрастает больше чем вдвое, когда объединена с твоей.
Мы идем сквозь толпу, как нож сквозь сливочное масло. Невозможно.
- А в чем у меня эта сила проявляется, Соби? – задаю вертящийся на языке вопрос. – Если об этом разрешено говорить, – добавляю поспешно, вспомнив про твои запреты.
- Сложно объяснить, – ты не понижаешь голоса, все равно никому, похоже, нет до нас дела. – Сила – это такая... энергетическая субстанция, или способность, которой наделены не все. Я сам точно не знаю. Но если человек обладает силой, ее можно развить, как умение. Мы сейчас ничего не делаем, Рицка. Просто не хотим, чтобы нам отдавили ноги. В поединке все гораздо сложнее.
- Ну да, там заклинания, – я передергиваюсь. Оковы на горле – штука, которую и хотел бы, да не забудешь.
- Не только заклинания, – ты, похоже, замечаешь мое движение. – Когда Боец и Жертва объединяют силы для боя, требуется куда больший уровень концентрации. Именно он помогает слышать и предсказывать друг друга.
- Ты меня этому учишь, – я сжимаю твою ладонь.
- Да, – просто отвечаешь ты. И добавляешь, помолчав: – Мы пришли. Подними голову.
Если бы я не рассматривал последние минуты тротуар и ботинки тех, кто нас обходит, то, конечно, сообразил бы раньше. Она возвышается над нами, высокая, железная, ажурная. Токийская башня, мама считает, что она красивее Эйфелевой в Париже. Сюда меня обещал свозить Сэймэй.
- Соби, нам что – сюда? – я бы, наверное, прижал уши к голове, если бы они не были упрятаны в шапку. – Мы будем подниматься?
Ты киваешь:
- Тебе ведь понравилось смотреть на город с колеса обозрения, Рицка? Я помню. Отсюда тоже очень красивый вид.
- А ты... ты был здесь раньше?
- Да, с Кио, в прошлом году, – ты наклоняешься, чтобы посмотреть на меня: – А что такое?
Глаза прикрываются от облегчения, но я тут же их открываю. Зачем я испытываю это чувство!
- Интересно стало. Я давно хотел туда забраться.
Твое лицо светлеет:
- Замечательно. Идем? А потом пообедаем. Я знаю в квартале отсюда уютное кафе. Думаю, тебе понравится.
Я соглашаюсь – и мы отправляемся к лифту.

URL

04.12.2011 в 15:53

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12.12.
- Рицка-кун, как вы встретили новый год? – Юйко разглядывает меня, будто мы двести лет не виделись. – Вы ходили гулять?
Что мне стоило подумать, пока ехал, как отвечать на вопросы!
- А вы? – спрашиваю вместо ответа. Юйко жует колобок моти и несколько раз кивает:
- Конечно! Мы с мамой и папой ездили в Мэйдзи-дзингу, представляешь! Я там ни разу не была! Так красиво было, просто здорово! Мне купили о-мамори, хочешь, покажу?
- Да сиди, – останавливаю я ее, чтоб не вскакивала. Яёи сидит напротив и слушает, стараясь не пропустить ни слова:
- А ты бросала монетку на желание?
- Конечно! – Юйко смеется, – а когда надо было в ладоши хлопать, я так хлопнула, что на меня даже оглянулись!
- А мне родители такарабунэ вручили, – Яёи скребет в макушке, – наверное, думают, я еще ребенок. Рицка, тебе Соби кораблик не дарил?
Я качаю головой.
- А что он тебе подарил? – спрашивает Юйко оживленно. – Мне вот новый рюкзак купили «камелотовский», знаете, какой классный! Я давно-давно такой хотела!
- Рицка, – Яёи машет рукой перед моим лицом, – не скажешь?
- А, – я встряхиваюсь. – Вот, – достаю из нагрудного кармана твой плеер – наушники висят на шее, под воротником рубашки их не видно. – Смотри.
- Ух ты, – Юйко трогает пальцем гладкую поверхность, – а у меня обыкновенный, дисковый. Ты хотел такой, Рицка-кун?
- Нет, – я убираю машинку обратно. – Соби сам купил.
- Везет, – Яёи складывает руки за головой и откидывается на спинку дивана. – А мы вот никуда не пошли. Я даже Мисаки на улицу вытащить не смог. Так и провели всю ночь у телевизора. Кто во сколько спать лег? Я в девять, уже когда подарками обменялись.
- А что тебе подарили? – Юйко поворачивается к нему.
- Новый пуховик. В школу приду, увидите.
- А-а. А я раньше легла, часов пять было, наверное. Мама и папа сказали, что могу сидеть, сколько захочу, и я прямо за столом чуть не заснула! Рицка-кун, вы долго праздновали?
До двух. И никуда не пошли. И я нисколько не жалею.
- Я не помню. Не смотрел на часы.
- Ну хоть ночью или утром? – теребит Юйко настырно.
- Ночью, – я перевожу взгляд с нее на Яёи. – Мы днем... в гостях были, потом гуляли, так что я спать хотел.
- Ясненько, – Юйко встает и потягивается. – Давайте чай пить? У нас столько моти, вся мотибана обвешана, и еще целый противень на кухне. Вы как?
- Я за, – Яёи как на уроке поднимает руку.
- А ты, Рицка-кун?
- Юйко, можно, я только чай буду?
Сегодня второе, а у меня ощущение, что мы едим не переставая с самой новогодней ночи. Может, дело в том, что я не мог так есть, пока жил с мамой? Чтобы подойти к холодильнику и взять, что понравится. Ты ведь меня не закармливаешь, я понимаю. Это так кажется с непривычки.
- Хорошо, – кивает Юйко, – тебе какой? Зеленый, черный или красный?
- Зеленый, – выбираю я.
- Тогда ждите, я сейчас принесу, – она убегает на кухню.
- Тебе помочь, Юйко-сан? – кричит вслед Яёи.
- Не надо, я быстро!
Яёи вздыхает, прислушивается к звуку гремящих на кухне чашек – у Юйко никого нет дома, дверь в комнату нараспашку, – а потом предлагает:
- Может, в "Хякунин иссю" сыграем? Я помню, у Юйко-сан были карточки. А, Рицка?
Я не умею. Даже не знаю толком правил.
Смотрю на часы:
- Не смогу. Мне почти пора. Я Соби обещал к семи вернуться.
- Рицка-ку-ун... – тянет появившаяся на пороге Юйко, – ты же пришел совсем недавно!
- В двенадцать, – недоуменно пожимаю я плечами.
- А почему вы с Соби-саном вместе не пришли? – она огорченно надувает губы. – Посиди еще!
- Юйко, извини, я правда не могу, – я осторожно отпиваю горячий чай. – А у Соби сегодня встреча с однокурсниками.
- Ну вот, он бы побыл на встрече, а ты с нами, – присоединяется к уговорам Яёи. – Что сейчас делать дома, вы же и так вечером увидитесь!
- Он обещал заняться какидзомэ, – я смотрю в чашку. – Мама нам новые кисти подарила. Ему для рисунков, а мне для кандзи. И сегодня второе, самое время.
- Рицка-кун такой серьезный, – Юйко разводит руками. – Эх, раз надо, значит, надо... Приходи еще, ладно?
- Конечно, – я улыбаюсь. Хорошо, что она не обижается. – И вы к нам приходите, созвонимся, договорились?
- Обязательно, – Юйко протягивает мне шарик моти. – Будешь?
Я собираюсь ответить – и уши разрывает высоким звоном. Он на секунду оглушает, я вижу, как шевелятся губы Юйко, но ничего не слышу. Потом звон делается не таким пронзительным, сквозь него пробиваются звуки окружающего мира... Но они уже не важны.
Я сжимаю руками виски, не обращая внимания на тревожные оклики друзей, и бросаю сквозь зубы:
- Тихо!
«Соби! Соби, ответь!!»
«Рицка...» – откликаешься ты. Спокойно, но в голосе напряжение.
«Я слышал, жди меня! Обязательно жди, я скоро!»
«Не надо. Это опасно».
«Это приказ! Ты понял?»
«Да».
«Не вздумай один! Не вздумай!!»
Я срываюсь с места и кидаюсь в прихожую.
- Рицка-кун! – Юйко с Яёи выскакивают за мной, – что случилось?
Я вскидываю голову: успел забыть о них. Торопливо обуваюсь, заматываю шарф. Пальцы дрожат, пока свожу молнию на куртке.
- Извините, – я не знаю, что добавить. – Мне очень надо уйти. Прямо сейчас. Пока!
Не дожидаясь ответа, распахиваю дверь и сбегаю по лестнице.
Хорошо, что у Юйко вокруг дома небольшой садик, меня не видно с улицы. Я заскакиваю за угол, пытаюсь выровнять дыхание. Ты говорил, что нужно быть уверенным в том, что делаешь. Ты говорил, что у меня неплохо получается. Но я уж начал верить, что проверять не придется.
Дышать как можно глубже. Закрыть глаза. Тонкий звон – он как нить, как стрелка, указывающая направление. Я представляю тебя – стоящего против каких-нибудь двоих. Представляю Систему – темную пустоту с абрисами предметов нормальной реальности.
Концентрируюсь.
Я.
Буду.
Рядом.
Глубокий вдох.
... Меня буквально впечатывает в рукав твоего пальто. Чтобы не упасть, вцепляюсь в твой локоть, ты подхватываешь меня другой рукой и помогаешь устоять на ногах.
Выдох.
Поднимаю голову, встречаюсь с тобой глазами. Удалось! Но радость тут же гаснет: у тебя порез во всю щеку, набухает яркой кровью, как краской. И руки ледяные.
- Я же велел не начинать без меня, – я закусываю губу. – Ты никогда не слушаешься!
- Я послушал тебя, – ты кладешь ладонь мне на голову. Я знаю, что так ты черпаешь силу. Я – твой источник. Больше меня при поединках этот жест не бесит.
- Послушал?..
Тогда, похоже, я очень вовремя.
Беру тебя за свободную руку и лишь после этого оборачиваюсь и смотрю на очередную пару. Таких к нам еще не присылали. Две девушки. Распущенные волосы, у одной желтые, у другой оранжевые, большие глаза, длинные, летящие даже в безветрии Системы зимние плащи.
- Вы! – я делаю шаг вперед, – это против правил! Вы должны были дождаться!
- О, Аояги Рицка, – с любопытством приглядывается та, у которой волосы рыжее. – Нелюбимый.
- Наконец-то посмотреть вживую на этого ребенка, – кивает вторая. – Солнышко, в каком ты классе?
Девчонки-Нули пробовали это. Почему они думают, что я буду реагировать, как им хочется?
- В каком надо! – Твоя ладонь постепенно теплеет. – Как вы могли начать битву двое против одного?
- Да какая разница, – пожимает плечами желтоволосая. – Вы разноименные, ваши победы не могут длиться вечно. А мы – новейшая разработка Нагисы-сэнсей. И нам велено забрать Соби. Его хотят проверить – на техпригодность. Тебя прихватим попутно, так что отойди в сторонку и не беспокойся.
- На что проверить? – мне кажется, что я ослышался. Ты же живой... Как они смеют!
- На техническую пригодность, – повторяет ее напарница. У нее звонкий беззаботный смех. – Может, если он сам не может понять, где лучше, ему следует в этом помочь?
Твои пальцы вздрагивают, я стискиваю их сильнее.
- А может, вам следует пойти куда подальше?
Не умею я быть вежливым долго. Не умею.
- Ты пожалеешь о своей грубости, – все так же улыбаясь, обещает жёлтая.
- Давайте-ка еще раз! – требую я. – И по правилам!
- Ты сам напросился, – они берутся за руки, соприкасаются плечами, склоняют друг к другу головы:
- Я, Сайюри!
- Я, Чжан!
- Но вместе мы – Безобидные! Никому не обидеть – нас! И некого обижать – после нас!

URL

04.12.2011 в 15:59

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 1.Да. Таких мы точно еще не видели. Значит, посмотрим.
Я обнимаю тебя – пальто расстегнуто, наверное, тебя тоже из дому или из гостей выдернули вызовом. Прижимаюсь лбом, трусь кошачьими ушами:
- Ты победишь. Я в тебя верю.
- Слушаюсь, – ты берешь мое лицо в ладони и целуешь – коротко и очень нежно. Так, что мне... хочется не сражаться, а продолжить. Ты чуть заметно усмехаешься:
- Я постараюсь поскорее.
Я киваю и отступаю на свое место – на полшага позади и сбоку от твоей правой руки.
- Закончили? – язвительно осведомляется стоящая за своим Бойцом Сайюри. Мандариновые волосы искрятся от силы. У них ее много... очень много. Но сомневаться нельзя.
- Ну? – вместо ответа отзываюсь я.
- Чжан, начинай! – она складывает на груди руки, устремляет на меня громадные глаза. Такая хрупкая на вид... Но мне впервые страшно.
Боец Безобидных крест-накрест рубит ладонями воздух:
– Радужный шквал!
- Защита, – опережаешь ты заклинание. На наш купол наваливается сумасшедшее многоцветье, слепящее, сбивающее фокусировку взгляда. Кажется, оно вот-вот проникнет в мысли.
- Закрой глаза, – говоришь ты, не оглядываясь. – Не смотри.
- Не отвлекайся на меня, – решительно откликаюсь я. – Нейтрализуй ее!
- Грозовые тучи, – ты проводишь перед собой ладонью с раскрытыми пальцами. – Молнии, бьющие в тела. Нет радуги в шторм!
- Парирую! – Чжан вскидывает руки вверх. – Отражение!
- Зеркало, – ты быстрее. Одна из молний, перенаправленная в нас, все же ударяет в их щит. Сайюри передергивается.
- Как поражает цель стрела из лука, так боль да поразит ударом в грудь! – ты щелкаешь пальцами, и поблекшие радужные блики сворачиваются в смерч, ввинчивающийся в сферу их защиты. Но Чжан вытягивает руку – и принимает его на ладонь. Гасит, небрежно дунув – и возвращает удар:
- Морская гладь, пронизанная солнцем. Умри в воде! Лучами захлебнись!
Цунами настолько реальна, что я в ужасе жду ее приближения. Разве от волны в пятьдесят метров высотой спасешься?..
- Защита!
Левую руку обжигает болью, прошивает до самого плеча. Цепь. Всего одна – а ощущение, что сейчас в обморок грохнусь. Ну нет! Я скриплю зубами и остаюсь на ногах.
- Рицка, – оглядываешься ты, в глазах испуг. Я вздергиваю подбородок:
- Не обращай внимания! Все нормально!
- Сдавайся, Соби, – предлагает Сайюри мелодично. – Зачем ты подставляешь Нелюбимого? Против Чжан атаки бесполезны!
- Против тебя тоже, – сипло напоминаю я тебе в спину. – Не вздумай ее послушать!
- Ты виноват перед одной Жертвой, которую не уберег, подумай, хочешь ли повторить это со второй? Может, это твой рок, Соби? Идем – сэнсей поможет тебе. Он давно тебя ждет.
Ты не двигаешься и не отвечаешь.
- Не смей, – повторяю я настойчиво. – Не смей, слышишь! Она лжет!
Ты опускаешь голову.
- Соби, – с угрозой говорю я. Только бы ты не разобрал моего страха! – Это неправда! Ты не можешь от меня отказаться!
- Сдавайтесь, – Сайюри так улыбается, что мне хочется ее придушить. И правда, с виду совершенно безвредная. – Ему будет лучше без тебя! В Семи Лунах Нелюбимому подберут Бойца!
- Расходитесь в версиях, – я делаю два шага вперед и падаю на колени от огненной боли во всем теле. Ты торопливо опускаешься рядом, обхватываешь меня за плечи. – Неверящие сказали, что Бойца мне уже нашли. Врете, да? Не знаете, чем взять? Я не пойду с вами! И Соби тоже!
Ты прижимаешься губами к моему затылку и произносишь очень тихо:
- Подумай...
- Сам подумай хоть раз, – я закрываю глаза. – Я не хочу... без тебя, слышишь?
- Да, – ты киваешь, я чувствую, и встаешь. Я тоже. Прислоняюсь к тебе, потом отрываюсь. Голову обносит, но ничего. Вытерплю.
- Что решили? – Чжан держит руку в боевой позиции. – Тайм-аут окончен. Отправляешься с нами?
- Продолжаю бой, – ты откидываешь голову и смотришь ей в глаза.
Сайюри глядит на меня, наклоняется, упираясь руками в колени:
- Маленький, тебе же больно!
- Прибереги жалость для своего Бойца, скоро понадобится! – я не могу улыбнуться, но и слов хватает. Она вздергивает верхнюю губу, как злая собака. Будто маска сваливается:
- Чжан, прикончи их!
Нет... Мы нужны живыми. Нас не станут убивать. Только оглушат. Нельзя этого допустить.
- Шум свежих листьев под весенним ветром, другие звуки в памяти сотри!
- Отвергаю, – оглушительный шум, как радиопомехи, не смолкает совсем, но постепенно молкнет.
В голову... они так настойчиво лезут в сознание... Что за странный стиль атак... А наши пропадают, будто поглощаются...
- Дождь ледяной, наполнившийся болью, пади на темя, сил и слов лиши!
- Защита, – улыбается Чжан. – Возврат!
- Парирую.
Что-то неправильно.
- Соби! – ты киваешь, не оглядываясь, чтобы не нарушать концентрации. – Соби, их не взять агрессией! Попробуй иначе! Раз они «Безобидные», попробуй чем-то... добрым! Не «обижая»!
- Понял, – откликаешься ты после секундного молчания. Цепь ограничивает движения, лишает сил, но я все равно доплетаюсь до тебя и беру под руку.
- Бабочки...
- Я понял, Рицка.
Ты собираешься для отражения атаки. Я смотрю на Сайюри. В ее волосах потрескивает энергия. Не бить, попробовать как-то иначе. Но надо выдержать... Сейчас не наша очередь нападать.
- Ночное небо в мириадах звезд, лиши воспоминаний о рассвете!
На нас обрушивается тьма.
Передо мной вспыхивает недавнее воспоминание – я не уверен, мое или твое. Ты куришь у школы, устремив взгляд в ночное небо. Вспоминая свой выпускной. Один.
- Я тут, – шепчу я. – Соби, я здесь!
Ты находишь мою ладонь, дотрагиваешься до нее, всего на секунду, и темнота медленно рассеивается.
- Не принимаю, – произносишь ровно. – Мне жаль вас. Вы не те, за кого себя выдаете. Убивать, чтобы не упрекнули те, кому вы причинили боль? Убивать, чтобы никто не мог причинить боль вам! – твой голос становится громче, в нем появляется глубина и эхо. – Вы не безобидны. С безобидностью вас нужно знакомить. Прекрасные бессильные созданья да будут подтверждением словам!
Их не одна, не две. Наверное, даже не сотня. Сияющие тонкие крылья, голубые, синие, почти черные – бабочки облепляют сферу наших противниц.
- Защита! – восклицает Чжан, – защита, защита!...
- Бесполезно, – ты опускаешь воздетую руку. – Они не причинят ни зла, ни боли. Не только силой можно побеждать.
- Защита! – Чжан уже кричит.
Сайюри ничком падает на землю, задыхаясь, пытается стащить наручники.
- Сайю-тян! – Чжан бросается к ней: – Нет, нет! – и обращаясь к тебе: – Пожалуйста!
Цепь, тянущая меня к земле, исчезает. Бабочки кружатся над нами. Одна, вторая садятся мне на руку. Жжение начинает проходить.
- Пожалуйста? Что именно? – холодно отвечаешь ты и поворачиваешься ко мне: – Как ты, Рицка?
- Без ошейника, – я слабо, но победно улыбаюсь. – Ты справился!
- Мы, – поправляешь ты.
- Ну, мы.
- Возлюбленный! – Чжан стоит на коленях около своей Жертвы. – Нелюбимый!
Я мрачно смотрю на нее. Они начали бой, не дождавшись, пока мы объединимся. Они бы тебя забрали или даже убили. Они хотели забрать меня.
- Что?
- Сделайте же что-нибудь!
- Ты хочешь продолжать? – спрашиваешь ты, будто речь идет о погоде.
Она обнимает потерявшую сознание Сайюри:
- Нет...
- Тогда что тебе нужно?
- Помогите! – она переводит взгляд с тебя на меня.
- Вас некому обижать. И помогать некому. Это ваши проблемы, – ты пожимаешь плечами. – Подтверди факт окончания боя. – Чжан молчит. – Нет? Тогда продолжим.
- Подтверждаю, – говорит она, начиная плакать в голос. – Сайю, нет, только не умирай!
Я не могу на это смотреть. Дергаю тебя за руку:
- Освободи их. Пожалуйста.
Ты тихо фыркаешь:
- Как скажешь. Бой окончен, – произносишь громче, – отмена Системы.
...Здесь успело опуститься солнце. Мы в каком-то дворике, вокруг ни души – только эти девчонки. Оковы исчезли, и Чжан вдувает в губы Жертве дыхание. Я смотрю на это, потом на твою щеку. Надо будет дома заклеить.
Ты, оказывается, обнимаешь меня. Я так измотан, что не чувствовал. Но теперь уже ты делишься силой со мной – я отстраняюсь.
- Как ты, Рицка? – повторяешь ты тревожно.
- Нормально, – я киваю и чуть не падаю на тебя. – Пошли отсюда.
- Может быть, сразу домой?
- Еще чего. Обойдемся. Где хоть мы находимся?
- Недалеко от моего университета.
- Как тебя сюда занесло, – бормочу я, стараясь, чтобы ноги не зацеплялись друг об друга.
- Я как раз вышел от Кио, – ты ловишь меня под локоть.
- А я был у Юйко, – я зеваю. Ты поглядываешь на меня, но второй раз телепортацию не предлагаешь.
- Как тебе удалось? – спрашиваешь негромко. – Я опасался.
- Что удалось? Переместиться или угадать с атакой?
- Пожалуй, то и другое, – ты нашариваешь в кармане сигаретную пачку и зубами вытягиваешь сигарету, не отпуская мою руку. Потом щелкаешь зажигалкой.
- Понятия не имею. Наугад, – признаюсь я. Силы возвращаются, но как-то очень уж медленно.
Когда я запинаюсь в третий раз, ты решительно останавливаешь меня. Обходишь, обнимаешь:
- Держись за меня, Рицка. Не спорь.
Да были бы силы спорить... Я обхватываю тебя за талию – и опускаюсь на пол в середине комнаты. Дома.
Ты помогаешь мне раздеться, вынимаешь руки из рукавов куртки, не слушая протестов, расшнуровываешь ботинки. Устраиваешь на кровати, укрываешь. Я открываю глаза: ты сидишь рядом и явно переживаешь. Откидываю плед:
- Иди сюда. Соби.
Ты медлишь, но потом киваешь и ложишься рядом, головой мне на руку:
- Тяжело?
- Ляг чуть повыше, – я сдвигаю руку, чтобы она оказалась у тебя под шеей. – Ага.
Ты еще раз киваешь и набрасываешь на нас плед. Я снова смотрю на царапину у тебя на щеке, осторожно дотрагиваюсь до кожи рядом:
- Надо продезинфицировать.
Ты ловишь мою руку:
- Не стоит. Заживет.
Я отнимаю ладонь:
- Конечно, заживет, куда денется... Соби. Ты же не пошел бы с ними?
Я затаиваю дыхание.
- Нет, – ты поворачиваешься набок, спускаешься ниже, головой мне подмышку, и обнимаешь: – Нет. Поспи. А потом займемся какидзомэ.
Ты помнишь...
Я вздыхаю, пристраиваю руку тебе на плечо и закрываю глаза.

URL

04.12.2011 в 16:01

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 2.*
- Почему он больше не звонит? – я механически открываю-закрываю свой мобильник, глядя в противоположную стену. Твой лежит рядом на подушке.
- Кто? – ты выглядываешь из-за мольберта и бросаешь на меня взгляд. Мельком смотришь и снова исчезаешь за натянутым холстом.
- Да так. Забудь, – я подтягиваю к груди колени.
- А все же?
- Ну, твой сэнсей, – я кладу голову на скрещенные локти. – Он и в прошлый раз ни о чем не спрашивал, и в этот. Два дня уже прошло.
- Не знаю, – отзываешься ты рассеянно.
Замечательно-отсутствующее выражение лица. Ты сказал, что если я все еще хочу рисунок, где мы будем вместе, то должен посидеть какое-то время в примерно одинаковой позе. Я взял и согласился. Вот и сижу уже третий день по три часа. Оказывается, мама купила очень хорошие кисти, ты тогда вечером после сражения опробовал их и обрадовался. На следующее утро встал к мольберту.
- Я, наверное, тебя отвлекаю, – я снова щелкаю крышкой. – Надо сидеть неподвижно?
- Сиди как хочешь, – ты аккуратно затачиваешь карандаш. – Неподвижность была нужна в самом начале. Ты замечательная модель, Рицка.
- Не подмазывайся, – говорю я на всякий случай.
- И не думал.
- А себя как рисовать будешь? С зеркала? – я откладываю свой телефон и беру твой. Ты в очередной раз на меня смотришь. Показываю его тебе: – Можно?
- Конечно, можно, – отвечаешь ты, не задумываясь. – Нет, не с зеркала. С фотографии. У меня есть несколько штук.
- За последнее время?
- За жизнь, – уточняешь ты. Я растерянно смотрю на твою движущуюся руку, лица за холстом не видно:
- То есть?
- Я не люблю фотографироваться, – ты отходишь на пару шагов и критически оцениваешь набросок. Потом недовольно сжимаешь губы и начинаешь что-то перерисовывать. – Поэтому у меня мало снимков.
А я вот помню кое-какие твои фотографии. Может, зря я тот диск выбросил? Ну да, а если бы я тебе их показал, ты бы спросил, откуда они. Нетушки.
- Со мной же ты щелкаешься! – привожу я аргумент.
- Ты – это другое дело.
- Почему другое? – я открываю твой телефон. Что хоть у тебя в нем за музыка...
- Потому, – улыбаешься ты, – с тобой мне хочется фотографироваться, Рицка.
Я смотрю на список мелодий, но не вижу иероглифов. Со мной хочется. А тогда? Там?
- Что-то не так?
Я поднимаю голову и встречаю твой взгляд:
- С чего ты взял!
- Мне показалось, – ты возвращаешься к работе, но продолжаешь посматривать на меня – чаще, чем за последние полтора часа.
- Показалось, показалось, – бурчу я себе под нос. Похоже, ты скоро будешь мысли мои читать без всякой связи. – А как ты совместишь фотографию с... ну, с тем, что сейчас рисуешь? – задаю очередной вопрос. Кажется, в последнее время тебе нравится на них отвечать. Потому что я больше ни о чем опасном не спрашиваю, наверное. Смысла нет – ответить ты не можешь, а худшее... я знаю, пожалуй. – Как ты сделаешь, чтобы мы там вместе были, а не как будто из разных ситуаций?
- Рицка, я же все-таки учусь на факультете живописи, – ты поднимаешь бровь. – Может быть, у меня нет портретной специализации, но основы я знаю. И потом, если получится неудачно, просто выбросишь рисунок, вот и все. Нарисуем другой.
Ага, жди, выброшу. После того, как ты над ним столько работал.
- Ты хочешь, чтобы мы были рядом? – ты разглядываешь мои кошачьи уши и что-то подправляешь на эскизе. Я несколько раз стригу ими воздух. Ты смеешься: – Не так быстро, пожалуйста.
- Ну да, – очень хочется спрятать голову между коленками. Как бы разучиться краснеть, когда ты на меня так смотришь?
- Хорошо. У меня где-то был подходящий ракурс.
- Ты знаешь, сэнсей плакала в тот вечер, когда в школе был праздник, – вспоминаю я вдруг. – Я спросил, что случилось, а она сказала, что все в полном порядке. И в классе закрылась.
- Мм.
Странная реакция. Кошусь на тебя из-под ресниц: ты абсолютно спокоен.
- Наверное, вы к этому времени с ней уже поговорили, – рассуждаю я вслух, – ты, между прочим, не рассказал, о чем. О моем поведении?
- Нет, – ты кладешь карандаш на подставку и идешь к телевизионной тумбе. Открываешь ее, достаешь небольшой альбом. Наверняка на двадцать четыре снимка всего – старый, в мягкой обложке. Листаешь, вынимаешь какое-то фото и возвращаешься к мольберту. Прикрепляешь снимок к краю листа большой цветной скрепкой и начинаешь прикидывать композицию. По крайней мере, мне так кажется, потому что ты постоянно смотришь то на фото, то на бумагу.
- А о чем тогда? – Похоже, продолжать тебе не хочется. Но мне уже интересно.
- Ни о чем особенном, – ты начинаешь набрасывать первые линии и теперь вообще не высовываешься из-за деревянной рамки. Я терпеливо жду, когда тебе снова понадобится на меня посмотреть. Минуту спустя ты отрываешься от работы, и я перехватываю твой взгляд:
- Соби, ты скажешь или нет?
- Если ты настаиваешь.
- Настаиваю! – я начинаю сердиться. – Разве разговор с сэнсеем – это тайна?
- Нет, – ты не меняешься в лице. – Она сказала, что влюблена в меня, я ответил то же, что раньше. Что меня это не интересует. Честное слово, Рицка, я не был с ней груб. Не думаю, чтобы это было причиной слез. Больше я ничего не знаю.
- Так и сказал? – переспрашиваю я.
- Что?
- Что тебя это не интересует?
- Да, – ты пожимаешь плечами. – А как, по-твоему, я должен был ответить?
Я дергаю себя за отросшие волосы:
- Соби, но это же жестоко! Она... Сэнсей знаешь какая хорошая!
- Что с того? – ты опускаешь руку с карандашом и удивленно смотришь на меня. – Я уже говорил, что мне не нужны проблемы от ее увлечения. К тому же, Рицка, разве ты хотел бы, чтобы я влюбился в твою учительницу?
Я качаю головой, не отрывая от тебя глаз. Нет. Но...
- Это жестоко, Соби, – говорю я шепотом. – Ты... Я не знал, что ты такой.
- Я твой Боец и я принадлежу тебе, – ты подходишь, опускаешься на колени рядом. – Мне не нужен никто другой.
Я нерешительно касаюсь твоего лица. Ты тут же поворачиваешь голову, целуя мою ладонь, зажимаешь ее между щекой и плечом.

URL

04.12.2011 в 16:03

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 3.- Я люблю тебя, Рицка, – ты мягко отводишь с моего лица челку. – Если прикажешь, я могу извиниться. Но не вижу смысла.
Я высвобождаю руку. Кажется, впервые понимаю Кио, как его должно было раздражать твое отношение ко мне. Не знаю, чья вина, что ты такой. Не знаю, почему сейчас так жжет внутри. Ты самый странный из всех, кого я встречал.
- Рицка, – ты гладишь мои кошачьи уши, – прости.
- За что? – я сцепляю пальцы в замок.
- Я тебя расстроил. Что мне сделать, чтобы ты улыбнулся?
- Ничего, – я вздыхаю. – Ты не поймешь.
- Отчего же?
- Потому что ты... Ты ее обидел! – Ты хмуришься. – Зачем, Соби?
- Затем, что лучше не иметь иллюзий с самого начала, чтобы потом не было больно их лишаться, – отвечаешь ты ровно. – Пусть она знает, что рассчитывать не на что. Это единственное, что я могу сделать для Шинономе Хитоми.
Я медленно выдыхаю. Крыть нечем.
Ты склонил голову и ждешь моей реакции. Я осторожно тяну тебя за прядь волос:
- Соби.
- Да? – ты терпеливо смотришь на меня. Черт, как же трудно это сказать. И как у тебя получается?
- Я был неправ.
Твой взгляд теплеет:
- Ну что ты, Рицка.
- Честно. Я... ненарочно.
Ты окончательно усаживаешься на пол, не пытаясь вытащить волосы из моих пальцев, и внимательно меня разглядываешь. Чтобы я совсем покраснел, не иначе.
- Иди сюда, – ты раскрываешь руки. Я мотаю головой:
- Не-а. Рисуй!
- Уверен? – в углах рта у тебя улыбка.
- Ага.
Ты уже встаешь, когда я решаюсь и торопливо чмокаю тебя в щеку.
Полчаса спустя ты отодвигаешь мольберт к стене:
- Все, хватит на сегодня. Не смотри, пожалуйста...
- ...пока не будет готово, – заканчиваю я, потягиваясь. – Я помню.
- Заскучал? – ты протягиваешь мне руку. – Тебе необязательно разговаривать со мной. Мог бы читать книжку.
- Вовсе я не скучал, – я встаю, и ты меня сразу отпускаешь.
Кажется, тебе нравится мой ответ.
- Хочешь мороженого?
Я перебираю в памяти содержимое холодильника:
- У нас его нет.
- Зато в магазине за углом есть.
Я смотрю за окно, где опускаются сумерки:
- Ладно, давай сходим.
- Нет, если не хочешь гулять, оставайся, – ты идешь обуваться. – Я куплю и вернусь. Тебе какое?
- Темное в белом шоколаде, которое в прошлый раз ели, – я пытаюсь вспомнить название, но ты понимаешь:
- Ясно, – проверяешь карманы, берешь кошелек, оцениваешь, сколько осталось в початой сигаретной пачке. – Так, и сигареты. Я недолго, Рицка.
Я киваю, закрывая за тобой дверь. Потом возвращаюсь в комнату и начинаю искать телепрограмму. Новогодние праздники, по всем каналам показывают дурацкие шоу, но и интересные фильмы попадаются.
От раздавшегося в тишине звонка я вздрагиваю.
Я так и не закрыл твой мобильник, и сейчас он светится. У тебя не стоит «активный флип», можно не бояться, что меня услышат. Подхожу и сажусь на угол подушки, глядя на имя вызывающего. Накаркал.
Телефон разрывается целую минуту, пока наконец умолкает. Но не успеваю я перевести дыхание, как начинает трезвонить снова. Ненавижу эту мелодию. Что делать? Сэнсей не скажет тебе ничего хорошего. Тебя хотели забрать для проверки... на техническую пригодность, так сказали эти последние девчонки. Кто отдал такой приказ, если ты был любимым учеником?
Спустя три минуты он звонит снова. Меня пробирает колючей дрожью. Ты вот-вот вернешься, и вечер точно будет испорчен. А если стереть вызовы? Нет, это не выход. Лучше уж, чтобы ты знал.
Да сколько можно? Что ему от тебя надо?!
Я поднимаю глаза к потолку. Как узнать, правильно поступаю или нет?
Беру мобильник – вибрация отдается в пальцах – нажимаю на клавишу с трубкой и подношу к уху.
- Соби-кун, не брать трубку – не лучшая политика, – раздается знакомый голос. – Я говорил тебе, нельзя прятаться всю жизнь. Разумеется, то, что ты и твоя новая Жертва справляетесь с теми, кто приходит пригласить вас в Семь Лун, прекрасно, однако отчего не внять голосу здравого смысла и не явиться самостоятельно? Ты вынуждаешь меня сердиться. Будь добр ответить!
Я часто дышу, зажав рукой микрофон. Что делать?
- Соби-кун? – нетерпеливо переспрашивает Ритцу.
- Это не Соби, – решаюсь я. В трубке наступает прерываемая потрескиваниями тишина.
- Вот оно что, – произносит сэнсей очень холодно. – Надо полагать, Нелюбимый? Аояги Рицка?
- Да, – сердце бьется где-то в горле, кажется, что я все время глотаю, глотаю, глотаю его, чтобы не выпрыгнуло.
- Что ж, возможно, это даже удачно, – после паузы говорит Ритцу. – Именно с тобой в последние месяцы хотелось бы поговорить и мне, и моим коллегам. Убеди Соби приехать для разговора.
- Соби выполняет приказ Сэймэя, – я пытаюсь говорить уверенно. – Он не может его нарушить.
- Отчего, мальчик? – с равнодушным любопытством спрашивает сэнсей. – Прикажи ему – ведь, как я понимаю, Соби-кун признал тебя за своего нового хозяина?
Кажется, он от этого не в восторге. А я не знал.
- Не буду! – меня разом покидает нерешительность. – И не говорите так о Соби!
- Но твой приказ решит множество проблем. Вели ему подчиниться.
- Сказал же, не буду! – зло возражаю я. Меня уже трясет.
- Объясни причину, – у него такой тон... Почти невозможно ослушаться. Если бы я не слышал твоего голоса во время поединков, наверное, я и не смог бы. Этому тоже он тебя учил?
- Мой приказ противоречил бы приказу Сэймэя! – говорю я, стараясь сохранять спокойствие.
- Однако Соби-кун исполнил бы его. Сколько тебе лет, Нелюбимый? Насколько мне известно, недавно исполнилось тринадцать? Если он повинуется тебе сейчас, подумай, сколько в тебе нераскрытых возможностей! В противном случае Соби не стал бы исполнять приказы, даже притом, что ты брат его бывшей Жертвы. Разве ты не хочешь узнать, что можешь на самом деле? Приезжайте, – произносит он властно. – Ты прикажешь.
- Нет! – кричу я в полный голос, не слыша ничего, кроме этих ледяных интонаций. – Вы что, не понимаете? Если я прикажу, Соби будет больно! Потому что Сэймэй приказал раньше! Я не сделаю такого, ясно?
- Предпочитаешь обрывочные знания целостному представлению? Возможно, ты стал бы сильнейшим учеником Семи Лун после Соби. Может быть, даже превзошел его. Мы еще не определили до конца, кто ты, Боец или Жертва, однако...
- Я Жертва! Я Жертва Соби! И отстаньте наконец! Хватит ему звонить! Если Соби сможет меня привести, мы придем. А если нет, значит нет! Отстаньте, слышите?!
На том конце раздается смешок:
- Не слишком ты похож на своего брата. Тот был более честолюбив. На твоем месте Возлюбленный бы...
- Я не Возлюбленный! Я Рицка! А вы... Если вы его учитель, зачем вы это делаете?! Неужели нельзя прекратить?
- Мы поговорим об этом позже, – произносит Ритцу хладнокровно. – Передавай Соби-куну привет, Аояги-младший.
Связь разъединяется.Я со щелчком захлопываю телефон и пытаюсь успокоиться. Что я наделал? Хуже теперь, чем было, или лучше?

URL

04.12.2011 в 16:03

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 4.На мои плечи ложатся ладони – так внезапно, что я кричу от неожиданности. Когда ты успел войти? Сколько слышал? В любом случае, по последней фразе ясно, с кем я общался.
Ты ничего не говоришь, а я не решаюсь оглянуться. Будешь меня ругать? Я ответил по твоему телефону человеку, который тебя учил...
- Рицка.
Я прерывисто вздыхаю.
- Рицка, – повторяешь ты.
Я оборачиваюсь – и попадаю в твое объятие. Крепкое-крепкое. Ты прижимаешься щекой к моим волосам и ничего не говоришь, пока я не перестаю стучать зубами.
- Что хотел сэнсей? – вполголоса спрашиваешь ты, успокаивающе гладя меня по спине.
- Кажется, тебя, – я снова вздрагиваю.
- Он о чем-нибудь спрашивал?
- Да. Хотел знать, сколько еще ему ждать твоего появления, – я автоматически вцепляюсь тебе в руку. Ты бережно разжимаешь мои пальцы:
- Что еще?
- Еще... еще что-то про то, что непонятно, кто я, Боец или Жертва, и что они там хотят на меня посмотреть. Все как ты говорил. Он даже знает, что у меня недавно был день рождения!!
Где-то я уже слышал про то, что я могу быть и тем и тем. Но сейчас не помню, где. Не от тебя.
- Я сказал ему, что...
- Я знаю, – ты снова привлекаешь меня к себе. – Как раз вошел домой. Тебя было слышно даже за дверью.
Я пытаюсь поглубже забиться в твои руки. Сейчас мне неважно, какой ты с другими. Главное – какой со мной.
- Ну и что ты думаешь? – спрашиваю шепотом.
- Я думаю, что о разговоре с тобой сэнсей будет сегодня размышлять всю ночь, – ты усмехаешься. – И станет искать ошибку, допущенную в отношении меня.
- То есть?
- Ты не вписываешься в систему его представлений о... – начинаешь ты – и твое лицо искажает судорогой.
- Замолчи, – я хватаю тебя за локти. – Не рассказывай!
Торопливо выпрямляюсь, стоя на коленях, и ты роняешь голову мне на плечо.
- Не рассказывай о том, что нельзя! – я удерживаю тебя, пока ты не вздыхаешь и не отстраняешься, снова надежно смыкая руки у меня за спиной. – Как маленький прямо!
Ты щуришься и пытаешься улыбнуться:
- Приказываешь?
- Приказываю! А то ты не слышишь!
- Да... – ты киваешь, – в самом деле.
- Пусти меня, – я начинаю возиться, пытаясь освободить руки. Левая чешется – от запястья до самого локтя, как будто по ней проползла букашка. Наверное, в рукав свитера попали крошки от печенья.
Я отодвигаюсь и скоблю зудящую руку, но все равно щекотно. Встречаюсь с тобой глазами: наблюдаешь за моим занятием, сейчас рассмеешься.
И вдруг очень сильно меняешься в лице.
- Соби, ты чего? – я испуганно всматриваюсь в тебя. – Тебе плохо?
- Рицка, – выговариваешь ты бескровно-белыми губами, – закатай рукав и посмотри на руку.
- А что?
- Закатай и взгляни, – повторяешь ты. У тебя хриплый низкий голос.
Берусь пальцами за резинку манжета, тяну вверх. Поднимаю рукав и не решаюсь смотреть – мне отчего-то не по себе.
- Погляди, – говоришь ты все так же хрипло. Я послушно отвожу глаза и поднимаю руку.
И сжимаю кулак, стискиваю так, что ногти впиваются в ладонь. Тонкие линии иероглифов на покрасневшей от того, как я ее тер, коже. Вертикально – от локтевого сгиба до запястья по внутренней стороне руки. «НЕЛЮБИМЫЙ».
Я не могу вымолвить ни слова, только в оцепенении смотрю на проступившее Имя. Оно появилось... Оно все-таки и правда мое. Но как ты понял, что рука чесалась поэтому?
- Соби, – мой голос такой же хриплый, как твой, – как ты догадался?
Ты по-прежнему бледный чуть ли не до синевы:
- Это не догадка, Рицка.
- Но...
Вместо ответа ты молча поддеваешь пальцами рукав своей бумажной водолазки. Правый рукав. И тянешь вверх. У тебя белая, очень тонкая кожа, ни родинок, ни пигментных пятен. И светлые линии слова, как будто выписанного полупрозрачной тушью.
«НЕЛЮБИМЫЙ».
Я чувствую, что задыхаюсь. Вытягиваю свою руку рядом с твоей. Имя даже одинаковой длины. Этого не может быть. Не может быть.
Я поднимаю голову – и давлюсь словами. Ты смотришь на Имя, и в глазах у тебя...
- Соби, – голос срывается. – Как?!
Ты безжизненно улыбаешься:
- Оно не проступило, когда я стал Бойцом Возлюбленного. Сэймэю пришлось помочь мне в этом. Но такого... такого я не ожидал.
- Получается, что, – я прижимаю к голове кулаки, – получается...
- Я твой Боец, Рицка. Это судьба.
- Но почему теперь? – меня настолько выбивают из колеи твои мокрые ресницы, что я не знаю, что сказать.
- Ты признал меня за собой, – твои ладони обнимают мои кулаки, отводят от висков. – Ты назвал себя моей Жертвой. Может быть, дело в этом.
- А ты разве не знал, что я твоя Жертва? – я не вырываюсь. – Разве ты сам мне об этом не твердил?
- Между тем, что говорил я, и тем, что и кому сказал сегодня ты, огромная разница, Рицка. – Ты поднимаешь мою руку, касаешься Имени губами. Линии постепенно бледнеют, словно уходят вглубь, но все равно, если знать, что они есть, рассмотреть можно. – Теперь понятно.
- Что понятно? – в горле сухо, я начинаю кашлять.
- Понятно, почему у нас такое удачное взаимодействие. Дело не в твоем родстве с Сэймэем. В тебе самом. Но...
Ты умолкаешь.
- Что «но»?
- Но даже это не отменит его приказов, – ты отводишь глаза и занавешиваешься волосами. – Теперь ты в любом случае имеешь право...
- Не смей! – выкрикиваю я, так пронзительно, что сам дергаюсь. – Не смей говорить о наказаниях! Ничего не изменилось! Ровным счетом!
Ты бросаешь на меня осторожный взгляд.
- И не смотри так! Сколько раз говорить, что я этого делать не буду! Что мне обидно, когда ты думаешь, что я!..
- Прости меня.
- Что я!..
- Прости, – ты сгребаешь меня в охапку и усаживаешь на себя верхом. – Рицка, ты понимаешь, что произошло?
- Ага, – я киваю и пытаюсь сползти обратно, тут же забывая о предмете спора. Не мог же у меня выработаться рефлекс на эту позу! Если ты заметишь...
Твои руки обвиваются вокруг меня и не отпускают. Я вспыхиваю:
- Соби!
- Я знаю, Рицка, – ты находишь мои губы. – Я знаю.
Ты укладываешь меня на подушку, проводишь руками по плечам, по груди, по ногам... Я выгибаюсь навстречу, ничего не могу с собой поделать. Ты целуешь меня, как сумасшедший – щеки, уши, шею, ладони, всего-всего, прямо через одежду, стягиваешь с меня домашние штаны, раньше, чем я успеваю возразить...
- Соби! – я наощупь шарю ладонями по твоим рукам, ты перехватываешь их, переплетая наши пальцы. – Со-оби!
Ты такой жадный только сейчас или я раньше не замечал? Мне минуты хватает, чтобы закричать. Ты не отпускаешь меня до самого конца, я, кажется, царапаюсь, вцепляясь тебе в ладони...
В ушах шумит, сил пошевелиться нет совсем. Ты аккуратно одеваешь меня снова, ложишься рядом, опираясь на локоть, и начинаешь разбирать по прядкам мои волосы. Я поднимаю тяжелые веки:
- Но почему такое ужасное Имя?
Ты пожимаешь плечами:
- Для меня важнее, что оно общее, Рицка.
- Тоже верно, – признаю я, подумав. Мысли в голове двигаются медленно. – Значит, я точно твоя Жертва?
- Точно.
От твоего голоса становится как-то надежно.
- Вот бы раньше знать...
- Всему свое время, – ты садишься и осторожно тянешь меня за руку. – Вставай, а то мороженое совсем растает.

URL

04.12.2011 в 16:04

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 5.*
Себя ты набросал быстро, и теперь вооружился кистью. Начал раскрашивать рисунок, наверное. Я принес вторую подушку, бросил к первой, чтобы можно было не только сидеть, но и лежать, и положил рядом учебник по философской антропологии. Оказалось, очень интересная дисциплина. На психологию похоже. Только я понимаю не все и периодически пристаю к тебе с вопросами.
После обеда ты вытащил меня в мебельный магазин, я сначала не понял, зачем. Оказывается, ты высмотрел торшер в виде цветка из матового стекла. Я обрадовался, а то у тебя только под потолком лампы были. Когда мы установили его около кровати и включили, погасив верхний свет, стало уютнее.
Правда, я думал, что тебе рисовать темно будет, но ты переставил мольберт, предложил мне перебраться на кровать и занялся рисунком, поддернув до локтей рукава туники. Я до сих пор ни разу не видел, чтобы ты так делал. Мне почему-то кажется, что это с Именем связано. Я тоже несколько раз закатывал рукав, чтобы посмотреть и убедиться. Иероглифы на месте – бледные, почти невидимые, но исчезать не собираются. Наверное, при поединке будут светиться...
Я что – уже не надеюсь на нормальную жизнь без поединков?
Хмыкаю и сажусь удобнее, машинально обкусывая заусенец на пальце. Кажется, у меня появился еще один любимый автор – Фромм. Только система доказательств у него немного путаная. Я перелистываю страницы, но не могу сосредоточиться. Может, дело во мне, а не в книге? Мысли весь день прыгают с одного на другое, не могу поймать за хвост ни одну.
- А вот интересно, Соби, – прерываю я молчание, – если Имя дается до рождения, почему тогда не было заранее известно, что ты Нелюбимый, а не Возлюбленный?
Как странно. Кажется, что должно быть наоборот.
- Я не знаю, – ты смотришь на свою руку, – сам ломал над этим голову. – И добавляешь напряженно: – Ты ни о чем не спрашиваешь.
- А должен? – я закрываю увесистый том, убираю его с колен.
- Пожалуй, – ты по привычке начинаешь крутить в руках кисточку.
- Пальцы будут черные, – замечаю я. Ты спохватываешься и откладываешь ее. – О чем спрашивать, Соби? Что можно, ты сам рассказываешь. А что нельзя, то нельзя.
Ты хмуришься:
- Рицка, ты видел у меня Имя Сэймэя. Тебе неважно, каким образом...
- Нет, – я вцепляюсь пальцами в покрывало. Ясно, куда ты ведешь. – Это не имеет значения. Может быть, Имя у тебя появилось, потому что мы теперь связаны! Мы же не знаем наверняка!
- Едва ли причина в этом.
Я знаю, в чем... Только не хочу от тебя слышать.
- Соби, – я тереблю маленькую подлокотную подушку, – а ты связь чувствуешь?
- Да, – ты уверенно киваешь.
- Как? – у меня, наверное, глаза загораются, потому что ты улыбаешься:
- Все время.
- А как именно?!
- Не знаю, – ты отходишь от мольберта, садишься на край кровати. – Как твое прикосновение, наверное.
- И я, – я краснею. Ты тоже. Это бывает так редко, что я откровенно тебя рассматриваю. – Хорошо, – заключаю наконец.
Ты поднимаешь голову:
- Между прочим, я взял на седьмое февраля билеты в Саппоро.
- К-куда? – Ничего себе смена темы.
- Я обещал свозить тебя на Юки-Мацури, – ты осторожно толкаешь меня в колено. Я сижу, подогнув ноги, и на кровати это не самая устойчивая поза.
- Эй! Перестань!
Ты с сосредоточенным видом продолжаешь меня раскачивать.
- Я думал, – приходится опереться ладонями о кровать, – что это еще нескоро.
- Целый месяц, – ты ловко подсекаешь меня под локоть.
- Соби! – я падаю на спину, а ты смеешься. – Так нечестно!
- Почему?
- Ты сильнее! – пытаюсь встать, ты роняешь меня обратно:
- Мм? В самом деле?
- И что мы там увидим? – смиряюсь я. Так просто вырваться не удастся. Надо тебя отвлечь.
- Ледяные статуи, императорские пагоды и египетские пирамиды. И драконов. И еще много чего.
Ты кладешь руку мне на грудь, чтобы я не мог вскочить. Я скашиваю глаза на твои пальцы и соображаю, как выползать теперь.
Мы раньше никогда не играли. Ты в это время меняешься, как будто младше становишься. Мне нравится.
- Драконов, говоришь... Ты, кажется, что-то рисовал, – я делаю жест в сторону мольберта.
- У меня перерыв, – отзываешься ты невозмутимо. – Или ты хочешь, чтобы я вернулся к работе?
Я вздыхаю. Вот бы ты не заметил. Но ты же меня касаешься...
- Что такое, Рицка? – в твоем голосе появляются другие нотки. Почему мне раньше казалось, что ты всегда непробиваемо-спокоен?
- Ни-че-го, – делаю обманное движение вверх и подаюсь в сторону, выскальзывая из-под твоей руки. Сколько ни требую не поддаваться, все равно ты наполовину разрешаешь мне выигрывать. Скоро перестанешь!
Хватаю тебя за плечи и роняю, так, что ты даже вскрикиваешь.
- А, попался! – я торжествующе прижимаю тебя к кровати. Ты не вырываешься, только смотришь, а у меня пропадает вся наступательная сила. Осторожно тянешь меня за джемпер, укладываешь рядом. Я качаю в воздухе ногами в махровых носках:
- Все равно я выиграл.
- Конечно, – ты приподнимаешься, опираешься на локоть. – Так что насчет февраля, Рицка?
- Решили же! – недоуменно повожу я плечами. – Значит, поедем.
Сажусь на пятки. По-моему, раньше тебя больше нервировало, когда я тебя рассматривал.
- Соби, ты рисовать собираешься?
- Да, а что?
- Посмотреть хочу, – я зажимаю руки между коленями. – А ты уже четыре дня не показываешь. Там что – картина, что ли?
- Вовсе нет, – ты фыркаешь и тоже садишься. – Просто набросок.
- Ничего себе набросок! И кстати, когда у тебя сессия начнется, Соби?
- Примерно тогда же, когда у тебя кончатся каникулы. Почему ты спрашиваешь? – ты машинально скручиваешь в жгут прядь волос.
- А тебе к ней рисовать ничего не надо?
Ты наклоняешься и целуешь меня в висок:
- Не переживай.
Я начинаю сопеть:
- Вот хочу и буду! А то опять в долгах окажешься!
- Не окажусь, Рицка. Обещаю, – ты проводишь пальцем по моей раскрытой ладони и встаешь. – Рисовать так рисовать. Садись обратно. Между прочим, ты обещал озвучить основные положения теории Юнга об архетипах.

URL

04.12.2011 в 16:06

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 6.*
- Да, открыто! – раздается из-за двери в ответ на мой стук. Я нажимаю на ручку и вхожу в кабинет Кацуко-сан – уже второй раз за последние пять дней.
- Здравствуйте, сэнсей.
- Ты как всегда вовремя, Рицка-кун, – откликается она приветливо. – Я почти закончила, подожди чуть-чуть.
Я киваю и занимаю свое обычное место на диване, рассматривая книжные полки. Кажется, уже наизусть могу рассказать, где здесь что стоит.
- Что ж, чудесно, – Кацуко-сан сворачивает какое-то окошко и открывает другой документ. – Должна признаться, подобных результатов я даже не ожидала.
В прошлый раз я заполнял обещанные тесты – на IQ, на внутренний возраст, на самооценку, еще на что-то там. Под конец голова уже отказывалась думать. Тревожно смотрю на сэнсея:
- Так плохо?
- Нет-нет! Все просто блестяще! – я облегченно вздыхаю. – У тебя по-прежнему очень высокие баллы по всем метрикам, отображающим интеллектуальное развитие, в этом можно было не сомневаться. Однако, – она поворачивается к монитору, – есть два существенных изменения. Во-первых, логическое мышление. Надо признаться, я не рассчитывала на такой прогресс. Даже не знаю, чему его приписать, – она смешливо прикусывает губу: – Ты помногу размышляешь о чем-то важном?
Представляю, что это может быть, и краснею. К счастью, Кацуко-сан не замечает.
- И второе, ожидаемое, но как всегда неожиданное, – она загадочно поднимает бровь. – Угадай, что?
- Не знаю. Снова возраст?
- Именно, – она кивает. – Удивительно, как тебе удается жить, постоянно опережая себя, Рицка-кун? Тебе исполнилось тринадцать, а тесты говорят о пятнадцати!
Я пожимаю плечами. С тобой я все равно чувствую себя гораздо младше. Правда, только с тобой.
- Наверное, друзья всегда спрашивают у тебя советов, – продолжает сэнсей. – Ты должен казаться им взрослым и рассудительным, не правда ли?
- Ага, – я улыбаюсь. – Но они привыкли.
- Это просто здорово, – она пересаживается на диван, так, чтобы между нами оставалось расстояние. – Ну что же. Расскажи, как проходят зимние каникулы? Не жалко, что через неделю в школу?
Еще в начале ноября я бы не раздумывая ответил нет. Дома всегда было или скучно, или... когда мама была не в настроении... В общем, раньше было не так. А теперь я бы мог прожить без уроков еще месяц.
- Не жалко, – я смотрю на Кацуко-сан. – Я соскучился по друзьям.
- А как насчет мартовских экзаменов?
- Ну, экзамены же только через два с половиной месяца, еще долго...
Она заразительно смеется:
- Вот сейчас я слышу слова обычного мальчика. Экзамены окажутся на носу очень быстро, Рицка-кун! Поверь мне.
Я тоже улыбаюсь:
- Я верю, доктор. Но я же занимаюсь! И Соби за этим следит.
- Вот как? Присматривает, чтобы ты не бездельничал даже в праздники? – она поправляет волосы. – Не устаешь?
- Нет. Он ведь не заставляет меня. Просто напоминает, если долго не беру в руки учебник. И мы часто ходим гулять – и с ним, и с моими одноклассниками!
Тебе и не надо заставлять.
Ты готовишься к сессии, будто внял моему предупреждению, обложился книгами по композиции и теории графики. Мы можем часами не разговаривать, только переглядываться время от времени.
Сначала я устраивался на кровати, а ты на подушке у противоположной стены. Потом наоборот. А на третий день я заложил пальцем страницу, подошел к кровати, на которой ты сидел, и забрался на нее с ногами. Ты поднял голову от книги и посмотрел на меня. Я молча пожал плечами, и мы вернулись к чтению.
Так и занимаемся уже несколько дней.
- А что насчет дома, Рицка-кун?
Обязательный вопрос. Раньше Кацуко-сан прятала его за другими. Теперь она спрашивает напрямую, а я не знаю, радоваться или нет.
- Все нормально, – торопливо киваю я. – Мы ходили к маме и перед Новым годом, и первого, и все было хорошо.
- Я очень рада, если она... – Кацуко-сан рассматривает мое лицо, на котором нет пластырей, и удовлетворенно кивает, – если мама начала принимать тебя, Рицка-кун.
Начала... Я пытаюсь подавить вздох. Мама никогда этого не сделает. Дело не в ней. И точно не во мне.
- Сэнсей, – я перевожу взгляд на светящийся монитор компьютера, – скажите, а куда вы отправляете эти тесты?
- Тесты? – удивленно переспрашивает она. – Теперь уже никуда. Раньше, когда ты только стал моим собеседником, Рицка-кун, я консультировалась с коллегами. А теперь занимаюсь твоим делом сама.
Думаю, что решение проредить наши встречи было верным, – добавляет сэнсей задумчиво. – Как ты считаешь, есть ли необходимость в более частых посещениях? Что скажешь?
- Нет, – я рассматриваю открытую на компьютере диаграмму. – Мне кажется, со мной все в порядке.
- Ты уверен? Не произошло ничего такого, что бы тебя беспокоило, внушало тревогу?
Я тридцать первого очень мало говорил. Но это, наверное, потому, что мы тогда поругались.
Еще несколько раз так глубоко задумывался, что ты не сразу мог меня дозваться, и не помнил потом, о чем думал.
А вчера мне приснился кошмарный сон. Я забыл его сразу, когда ты меня разбудил, только прижимался к тебе, чувствуя, какие у тебя руки сильные, и пытался протолкнуть застрявший в горле комок. Ты осторожно касался губами моих кошачьих ушей, висков, говорил что-то – тихо, ровно, и я успокоился. Так и уснул, пока ты меня укачивал.
Я сам справлюсь. У меня есть ты.
- Все нормально, сэнсей, – повторяю я, – у меня все хорошо.
- Что ж, ладно, – она встает с дивана, делает какую-то пометку в раскрытой тетради. – Скажи еще вот о чем. Как тебе кажется, твоя потребность в вербальном общении не усилилась?
- В вербальном?
Не знаю. Я с тобой могу часами молчать, тебя не напрягает. И с Яёи и Юйко обычно больше слушаю, чем говорю.
- Раньше ты предпочитал живым словам книги, – напоминает Кацуко-сан, делая вид, что занята просмотром какого-то документа. – Ты сам рассказывал, помнишь? Что насчет нынешнего положения?
А ведь правда. Я теперь точно больше общаюсь.
- Наверное, усилилась, – я с сомнением смотрю на психолога. – Я же разговариваю с друзьями. И просто так, и по телефону... А это важно, сэнсей?
- Более чем, – она улыбается. – Значит, тебя начал больше привлекать живой, а не написанный мир. Это свидетельствует, что твоя социализация завершается, Рицка-кун. Скоро тебе не будут нужны наши встречи. Ты станешь взрослым и покинешь меня, – шутливо добавляет она.
- Взрослым? – я нервно прижимаю уши. Кацуко-сан смеется:
- Я имела в виду, самостоятельным. Ушки, конечно, имеют отношение к категории «взрослость», но оно весьма опосредованное. Можно не иметь ушек, а можно носить их, это не показатель зрелости, Рицка-кун. Потеря ушек говорит совсем о другом.
- А о чем, сэнсей? – я впиваюсь в нее глазами. Шинономе-сан... Юйко... Ты... Кио... – О чем?
- О том, познал ли человек, что такое любовь, – отвечает она. – Что ж, я попробую объяснить. Ты уже достаточно взрослый, – она подчеркивает последнее слово, – чтобы знать, что ушки и хвост свидетельствуют о невинности. Но это не всегда соответствует действительности. Иногда можно узнать физическую сторону влечения, но сохранить их – потому что не испытывал подлинной любви к тому, с кем был. Ты понимаешь меня, Рицка-кун?
- Да... – я стараюсь не пропустить ни слова. Перед глазами встает фотография – два школьника, один сжимает побелевшими пальцами плечо другого и мрачно смотрит в камеру. Второй не морщится, хотя больно, наверное. Там у вас обоих были ушки. Ну и что. Ну и что?! Это все равно, потому что дальше...
- Рицка?
- А? – я вздрагиваю.
- Что-то не так?
- Нет, – я кусаю изнутри щеку, – все в порядке. Просто думаю. Получается, что тот, у кого ушек нет, внутренне все-таки старше, чем тот, у кого они есть?
- Ты очень чуткий собеседник, – хвалит меня Кацуко-сан. – Но нельзя забывать, что люди взрослеют по-разному. Кого-то жизнь заставляет стать взрослым раньше, кого-то позже. Все зависит от личности, от ее внутреннего мира. Можно остаться ребенком в двадцать пять, можно быть взрослым в пятнадцать. Отсутствие ушек свидетельствует лишь о пережитой любви или сильной влюбленности. Это самое главное и сильное из человеческих чувств, поэтому оно меняет наш внешний облик.
- Понятно...
Мне ничего не понятно, но я должен подумать. Не здесь. Дома. Когда буду один.
- Так вот, – повторяет Кацуко-сан, – я думаю, что скоро ты станешь внутренне независимым, Рицка-кун, и больше не будешь приходить сюда по средам.
- Вы так считаете? – я с надеждой поднимаю глаза. На лице Кацуко-сан, кажется, легкая досада:
- Да, конечно.
- А... когда это случится? Когда я стану взрослым и независимым?
- Этого я не могу сказать наверняка, – она задумчиво водит пальцем по губам. – Может быть, через годик.
У меня чуть дар речи не пропадает:
- Так нескоро?
- А ты торопишься? Тебе тяжело бывать здесь, – понимающе кивает она. – Да, могу представить. Наверное, наскучило отвечать из раза в раз на одни и те же вопросы?
- Нет, – горячо заверяю я. Я не хотел ее обидеть! – Просто мне хочется быть нормальным. А к вам я и так буду приходить! Честное слово!
- Ах, обещания, обещания, – улыбается сэнсей, крутнувшись на стуле. – Что ж, Рицка-кун, мне кажется, что на сегодня наше время вышло. Жду тебя через две недели. Если что-то произойдет, ты знаешь мой номер.
- Хорошо, – я киваю и встаю, распрямляю затекшую от напряжения спину. – До свидания, сэнсей.
- До свидания, – прощается она.
Сегодня сеанс был меньше обычного часа, всего сорок пять минут. А ты, наверное, приедешь встречать меня как обычно. Я иду по холлу первого этажа, плотно прижимая к уху трубку, и слушаю длинные гудки вызова.
- Рицка, – отвечаешь ты после четвертого.
- Соби, – я перевожу дыхание, – ты где?
- За две остановки. Минут через пять буду. Ты уже освободился?
- Да, – я морщу лоб. Снова забыл про твой люфт времени, можно было не дергаться. Ты же заранее выходишь из дому.
- Тогда я сейчас подъеду и найду тебя.
Тебя слышно с помехами, наверное, в автобусе связь не очень.
- Ладно. Увидимся, – я отключаюсь.

URL

04.12.2011 в 16:06

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 7.Имя и правда чувствуется как прикосновение. Будто постоянно дотрагиваешься до моей руки, скользишь по ней пальцами. Это успокаивает – и беспокоит почему-то тоже.
Улица запружена вечерней толпой. Сыплется частый мелкий снег, он запорошил деревья и газоны, а на тротуарах черно и мокро. Я стараюсь не ступать по лужам и никого не толкать, но удается средне. Как у тебя получается не забрызгивать джинсы, ты ведь светлые носишь?
...Это слышно так же, как включенный без звука телевизор. Как будто тишина – и все равно знаешь, что он работает. Просто меняется слышимость. И уши напрягаются.
Не твоя система, и даже не запуск чьей-то. Просто ощущение постороннего присутствия. И этот проклятый взгляд в спину. Вот о чем следовало рассказать Кацуко-сэнсей – что у меня мания преследования.
Засовываю руки поглубже в карманы и прибавляю шагу. Меня не могут подкараулить на людной улице. Да даже если и могут, я умею звать тебя. Нечего бояться.
Я изо всех сил стараюсь идти спокойно. Ни за что не побегу. Никто меня не высматривает. Некому.
Ты выходишь с остановки навстречу, словно почувствовав мою тревогу:
- Рицка?
Стискиваю зубы и велю себе успокоиться:
- Уже приехал? Опять раньше меня? И охота тебе мерзнуть, Соби!
- Мне не холодно, – ты вглядываешься в меня, я вижу в кружках твоих очков свое крохотное отражение. – Что произошло?
- Ничего, – я несколько раз сглатываю, чтобы выгнать из ушей неприятное ощущение. – Куда поедем?
- Домой, – ты без улыбки предлагаешь мне руку. Отказываюсь. Незачем, мы и так рядом.
- Давай пройдемся немножко? – говорю, чтобы ты перестал меня разглядывать.
- Хорошо, – ты выпрямляешься. – Здесь или у дома?
- Здесь.
Мне надо избавиться от этого идиотского страха.
- Как скажешь, – ты опускаешь ладонь мне на плечо и в ответ на мой возмущенный взгляд поясняешь: – Просто чтобы тебя не задевали локтями.
- Выкрутился? – я пробую рассердиться и не засмеяться. – На все, что я говорю, ответ знаешь, да?
- Не на все, – отвечаешь ты серьезно. – И если ты возражаешь...
Я только вздыхаю в ответ. Если сбросить твою руку, нас сейчас и правда затолкают.
Мы отправляемся в сторону дома – так, чтобы идти мимо остановок. Неоновые рекламы и вывески отбрасывают блики на лица прохожих, снежинки в их свете кажутся цветными. Они садятся тебе на волосы, на рукава пальто. А ты опять без шапки!
Я стягиваю с головы свою. Ты пытаешься вмешаться:
- Рицка, что ты делаешь? Холодно!
- А сам? – я сердито смотрю снизу вверх. Ты прячешь улыбку, но я прекрасно вижу: - Нечего улыбаться! Я тебе велел в шапке ходить!
- Простынешь... – начинаешь ты, но я перебиваю:
- И ты будешь виноват. Сам будешь меня лечить!
- Рицка, какой ты настойчивый, – говоришь ты с явным удивлением и зачем-то лезешь в сумку. Открываешь ее и вынимаешь шапку. Ну, знаешь!
- Если я надену ее, ты спрячешь ушки? – спрашиваешь мягко. Даже слов подобрать подходящих не могу. Киваю, ты проводишь по волосам ладонью, стряхивая снежинки, и надеваешь шапку. Я наклоняю голову, чтобы надеть свою – в застегнутой куртке руки поднимать не очень удобно. Ты слегка вздыхаешь:
- Спасибо.
- Не за что, – бормочу я невнятно. Ты смеешься или правда благодаришь? За что?
Перевожу взгляд с витрины какого-то магазина бытовой техники на тебя – и замираю на месте.
Он стоит среди снующих туда-сюда прохожих, как манекен, только ветер шевелит длинную черную челку. Пуховик, джинсы, волосы ниже лопаток.
И глаза, глядящие на меня с ненавистью.
Я не знаю этого парня, уверен, что не знаю. Если только он не из той жизни, которую я не помню...
- Рицка? – ты хватаешь меня за запястье – я, кажется, пошатнулся – и прослеживаешь мой взгляд. Твои пальцы сжимаются, как тиски, я шиплю от боли. Ты ослабляешь хватку, не отпуская мою руку, и делаешь шаг вперед. Кажется, все вокруг двигаются, как в замедленной съемке. А мы и этот парень – в нормальном режиме.
Нас разделяет шагов семь, не больше, и три ты преодолеваешь за секунду. Я ухитряюсь не отстать.
- Кто ты? Что тебе нужно? – произносишь ты властно, перебираясь пальцами от моего запястья к локтю и заставляя меня поднять руку. Зачем?..
Только когда делается теплее, я понимаю – ты соединил наше Имя. Даже без запуска системы это, оказывается, ого как придает сил.
- Мне? Мне от тебя, Агацума Соби, ничего, – парень бросает сигарету. – А кому еще ты можешь понадобиться – подумай, может, догадаешься. Я так – Нелюбимым интересовался. До скорого.
Он исчезает. На асфальте дотлевает рассыпавшийся искрами окурок.
Я судорожно вздыхаю. Что ж, по крайней мере, я не псих. За мной и правда следили... следил... этот тип. Но зачем?
- Соби, – я размыкаю пальцы, убираю ладонь с твоего локтя, – кто это?
- Не знаю, – ты хмуришься и смотришь на то место, где только что был незнакомец.
- Но он узнал тебя! И меня тоже! Значит, это точно был он!
- В каком смысле? – ты поворачиваешься ко мне. М-да... камень и тот проговаривается. – Рицка, ты видел этого человека раньше?
- Нет, – я трясу головой. – Не видел... но у меня давно ощущение, что за мной следят. Помнишь, перед Новым годом в магазине?
- Да, – ты позволяешь моей руке соскользнуть и встаешь у меня за спиной. Я с облегчением к тебе прислоняюсь. На секунду. – Почему ты мне не рассказал?
- Я думал, мне кажется, – я отстраняюсь и пожимаю плечами. – Ты же сказал, что ничего не чувствуешь, что там никого не было!
- Я доверяю твоей интуиции, Рицка, – ты не даешь мне отойти дальше чем на шаг. – Ты Жертва. Ты можешь ощущать больше моего. Несомненно, это чей-то Боец. И у него очень серьезная сфера поражения, ощутимая без активации системы. Непонятно лишь, отчего он был один, – ты вытягиваешь из пачки сигарету. – Впрочем, думаю, все разъяснится. А до того времени я буду встречать тебя из школы.
- Еще чего не хватало! – вскидываюсь я. – Я вполне способен добираться самостоятельно! И я умею звать тебя!
- А я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло.
- Соби, ты этого делать не будешь!
Ты отворачиваешься, но голоса не понижаешь:
- Буду. Он может явиться снова.
- Нет! – я останавливаюсь и топаю ногой. – Нет, я сказал! Не надо!
- Ты приказываешь? – уточняешь ты, хмурясь.
- Приказываю! Нечего лекции прогуливать! Зачем?!
- Затем, что ты мне дорог, – ты идешь размеренным шагом и смотришь вперед. – И я за тебя опасаюсь.
- Соби, – я украдкой бросаю на тебя взгляд, – ничего со мной не будет! До сих пор же ничего не сделалось!
- Как давно ты чувствуешь слежку, Рицка? И как часто?
- Ну... – меня уже не передергивает, но вспоминать не хочется. – С того вечера, как я у тебя остался, помнишь? А насчет частоты не знаю. По-разному. Да говорю тебе, я думал, что у меня паранойя!
- Лучший способ борьбы с паранойей – это поддаться ей, – ты глубоко затягиваешься и прикуриваешь вторую сигарету от первой. – Пожалуйста, позволь мне.
Ох, черт. С тебя же и не показываясь за мной ходить станется... Я закрываю глаза и считаю до пяти. Не помогает. До десяти.
- Чтоб сессию сдал без долгов и не вздумал мне соврать! А то сам твои оценки узнаю! – предупреждаю звенящим голосом. – Понял?
- Слушаюсь, – ты склоняешь голову, но лицо у тебя светлеет. Ага, конечно, получил, что хотел!

URL

04.12.2011 в 16:07

*..Shu..*

Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени.

Глава 12. Продолжение 8.*
- Йоджи говорил, что пары не должны разделяться, – говорю я после ужина. – Но он был без Жертвы.
Ты включаешь по телевизору своего долгожданного «Героя», оборачиваешься:
- Присоединяйся, Рицка, – и хлопаешь ладонью по подушке рядом с собой.
Я беру учебник по математике, пересаживаюсь с кровати на расстояние вытянутой руки. Наверное, ты не расслышал.
- Мы же разделяемся, – отвечаешь ты спустя минуту. Я застываю, не поднимая глаз от страницы. – Когда связь достаточно прочна и телепортация освоена, это допустимо. Особенно если связь образована не с детства.
Это верно – мы разделяемся. Но ведь чем дальше, тем реже, и у других я вообще этого не видел...
- Я сейчас вернусь, – ты нашариваешь в кармане пуловера сигареты. Я удерживаю тебя:
- Соби, ты за вечер пачку выкурил. Объясни уже, в чем дело?
- Ни в чем, – ты с самым невинным видом пожимаешь плечами.
Никогда не обманываешь, да?
- Я не люблю, когда у тебя волосы дымом пахнут, – нахожу я довод. – Сколько можно курить! Вот лягу сегодня головой в другую сторону!
- Хорошо, тогда я смогу пощекотать тебе пятки, – отзываешься ты. Но убираешь сигареты обратно.
- Будто я тебе дам!
Ты устало проводишь рукой по лицу. Ну почему ты не скажешь? Вижу ведь, что ты сам не свой. Не нравится мне, когда ты такой.
- Соби, кому мы могли понадобиться? Снова сэнсею? – спрашиваю наудачу, обнимая себя за плечи. – Но он вроде к нам по двое подсылал... Ты правда не знаешь?
- Рицка, иди сюда, – тихо просишь ты вместо ответа. Я растерянно моргаю. Ты протягиваешь руку – как в самом начале, когда не был уверен, что я не шарахнусь назад.
Хмуро смотрю на тебя, потом придвигаюсь. Ты обнимаешь меня так сильно, будто... будто опасаешься. Но мы же справляемся с ними! И еще справимся!
Я вздыхаю и смотрю на экран. Там по-прежнему идет фильм... а у тебя глаза закрыты.
- Соби? – кладу руку тебе на грудь, барабаню пальцами. Ты накрываешь их свободной ладонью:
- Все будет хорошо, Рицка. Я тебя люблю.
И почему мне так неспокойно от твоих слов?

URL

← Предыдущая 1 2 3 Последняя


Запомнить

Я тебя научу

Дыханье тишины..